Рекло. Роман об именах

В этот момент с экрана пропал человек в железной маске, экран начал расширяться. Факелы тухли один за другим. Стулья исчезали, стоило мне моргнуть. Меня накрыла животная паника. Экран обволакивал всё пространство вокруг меня. Спустя минуту, я будто был в брюхе у гигантской змеи. Мои ноги онемели, от страха и паники они просто не могли сдвинуться с места. Стоило мне взять себя в руки и моргнуть, как меня как будто телепортировали куда-то. Выглядело это всё, как пять-дэ кинотеатр с пляжа курортного городка. Вокруг меня было пространство какого-то детского театра. На сцене игралась постановка «Бременские музыканты». Точно такая же, на какую меня в детстве водила мама. Слева от меня, кстати, сидела девушка очень похожая на молодую маму. Стоило мне попытаться очистить свою голову от мыслей, как произошло то, чего я боялся всю свою жизнь. Меня настигла сильнейшая дереализация, и я начал видеть себя со стороны. Воспоминания будто улетучивались. Колесо сансары неслышно пошло на второй круг. Заметив это состояние, я попытался сорваться со стула, но и этого у меня не вышло. Оставалось только находиться на грани, чтобы нанести удар по структуре разрыва. Пространство, обвалакивающее меня не только идеально копировало мои детские воспоминания, но и моё сознание тогда. Как будто его слепок вытащили откуда-то из подкорки мозга и начали примерять на моё сегодняшнее сознание. Впечатление пугающее. Как он это сделал? Тот писатель чувствовал то же? Ещё неприятнее было то, что приходилось дрифтовать между этими двумя состояниями где-то в впотьмах разума. Я постоянно перемещался и лавировал. Вокруг происходил форменный абсурд. И с осознанием этого, в моей душе поднялась третья сила, желающая назло незримому сплаву первобытного хаоса и порядка с улыбкой катить камень в гору, чтобы докатить его до самой вершины. Из меня вырвался дикий необузданный детский смех, а затем моя рука поднялась и сорвала с экрана картинку. За ней был второй слой. На втором слое была школьная аудитория. Очевидно, что это было другое воспоминание. Лица моих одноклассников были всё также расплывчаты, но лицо моей учительницы по математике было очень чётким, даже в моих реальных воспоминаниях её лицо не такое чёткое. Всё такая же заразительная смесь разочарования и скуки. Я ведь даже не помнил её голоса, а она заговорила, подняв из моей души твёрдый илистый ком обид и зла. Было брошено всего одно слово, но ощущения были настолько сильны, что я вновь чуть не упустил контроль и не растворился в этом сером нечто. «Глупость». Поднялось жжение. Я снова рассмеялся и волевым усилием сорвал ещё один слой полотна. За вторым слоем меня ждала она. Курящая перед зданием недостроенного детского сада моя первая любовь. Моё заблокированное воспоминание. Сколько раз я бравировал над этим фрагментом, сколько раз переигрывал его, чтобы победить, чтобы сказать что-то другое, но вот. Она снова стоит передо мной, готова сказать те самые слова, а я вот-вот растворюсь в этом чувстве приятного самобичевания. Она затушит об мокрый карниз остаток сигареты и посмотрит на меня своими широкими глазами. Её каре тронет ветер. Её широкий нос вдохнет прохладный августовский воздух. Её мягкие губы откроются, чтобы сказать: «Прости». Её ноги будут готовы начать движение. Огонь внутри меня подымится наверх. Я улыбнусь. Я засмеюсь и сорву ещё один слой полотна.

После было ещё пара полотен. Одно было настолько травмирующим, что мне не хватит сил к нему вернуться. Мне не удастся сдержать слез. Но тогда, огонь, желающий сжечь всё настолько сильно вырывался у меня из груди, что позволял срывать все слои моей души, лепить из них валун и катить прямо на гору к моим недругам. Последним было пустое былое полотно. Там меня ждал тот самый режиссёр всего этого действа. На пустом пространстве появился лысый человек уже без железной маски. Он стоял ко мне спиной, я не разглядел его лицо, но оно мне показалось очень знакомым. Отпив из какой-то металлической фляги, он успел сказать: «Неплохо. Увидимся». Он начал поворачиваться ко мне, но не успел, я вырвал его из полотна. Стоило мне прикоснуться к человеку, произошёл сильный взрыв. Взрыв произошёл в действительности. Он не тронул меня, но выкинул из пространства на добрых метров сто. Посадочка была жёсткая, но мне повезло приземлиться в какой-то куст. Рядом приземлился Джотто Иванович. Его очки были разбиты вдребезги, но его это совсем не волновало. Он вскочил с места и побежал обратно к месту взрыва. Затем он вернулся ко мне и с холодным тоном сказал:

– Закрыто. С меня теперь ещё должок. Расскажешь, что там было, пошли латать раны.