Реконкистадоры

Грохот выстрелов оглушал и не давал нормально слышать, что происходит вокруг, а обзор застилал дым от сгоревшего пороха. Я только и успевал, что перезарядить ружьё, поднять и снова выстрелить. Вышронцы набегали буквально со всех сторон. К чести нашей армии, надо признать, что ни ударники не побежали (но они и не привыкли бегать), ни солдаты из нового полка — так и продолжали стоять плечом к плечу.

Те вышронцы, что успевали до нас добраться, с удивлением узнавали, что наше оружие не только дымом плюётся, но ещё и протыкать умеет не хуже копий. А над полем сражения плыло заунывное шипение вышронских жрецов, которые, как я понимаю, таким образом пытались лишить нас поддержки подземных демонов.

— Оружие и припасы павших подбираем и уносим! — проорал Борборыч. — Не оставляем на поле вообще ничего!

Видимо, он сделал те же выводы, что и я, по поводу странной тактики вышронцев — их консультировал кто-то из землян. А, значит, порох и ружьё обязательно обернутся против нас же, если оставить всё в руках врага.

И тут мне в голову пришла ещё одна идея, которая была настолько очевидной, что даже удивительно, как мы раньше о ней не задумались.

— Борборыч! — проорал я. — Надо пушкарей предупредить, что мы к ним отступаем — а то нас же и накроют залпом в этом дыму!

— Твою мать!.. — рейд-лидер хлопнул себя по лбу. — Рыжие! Пошли на прорыв, живо! Скажите пушкарям…

— Мы слышали! — огрызнулся Толстый где-то совсем рядом.

— Эксплуататор! — добавил Вислый.

— Ну так и чего вы ещё не прорываетесь?! — взревел Борборыч.

Братья рванули в дым, но через секунду вернулись, крича как полоумные. А за ними, из густого тумана, с криками «А-а-а-а-а-а!», начали выныривать фигуры атакующих.

— Беглый огонь! — крикнул Борборыч. — Стоим в обороне!

Огонь у нас и так был беглый, так что лишний раз мог бы и не напоминать… Мы сжались в плотное кольцо, стреляя во все стороны, а враги так и продолжали прибегать, пуча глаза и деря горло. «А-а-а-а-а!» — они как будто взбесились и орали не переставая. У меня даже мелькнула мысль, а не приложили ли жрецы к этому безобразию руку… Что происходит вокруг, я решительно не представлял. Зато слышал раскаты пушечных залпов — тяжёлые от больших пушек и отрывистые от маленьких. Значит, где-то там ещё держатся наши.

Первые два наши ряда, стоявшие на коленях, уже местами вошли в соприкосновение с противником — и то тут, то там слышался лязг оружия, крики и стоны. А я всё стрелял и стрелял, думая о том, что мы в очередной раз лоханулись. И что надо будет попросить кого-нибудь рассудительного, чтобы он, услышав от Борборыча или от меня радостные заявления, как мы сейчас возьмём город без потерь и выиграем сражение, сразу же кричал: «Самоуверенные придурки обнаружены!». И, в самом деле, нельзя же так противника недооценивать!

И тут враги как-то сами собой закончились… Вот они выбегают из клубов дыма и орут, а вот — остались только клубы дыма.

— Рыжие, раз вы ещё тут, а ну подставили плечи батьке-атаману! — крикнул Борборыч.

Встав им на плечи, он сразу оказался в менее плотных слоях задымления и сумел оглядеться.

— Всё, молодцы артиллеристы — их к орденам и наградам!.. — буркнул он, спускаясь. — Нас, командиров, разжаловать в рядовых!

— Ура! Анархия! — радостно вскрикнул откуда-то Панк.

— Цыц! — беззлобно ответил Борборыч. — Наши пушкари снесли треть моста прямо перед первым «Щитом веры».

Когда сквозь дым стало возможным разглядеть хоть что-то (о, где ты, где, бездымный порох?!), я тоже смог оценить открывшуюся картину. Вышронцы толпились на мосту, пытаясь восстановить покрытие. А остатки матросов и тех, кто прятался на кораблях, старались им помочь. В то время как наши артиллеристы активно засаживали снаряд за снарядом в ладьи, вытащенные на берег…

— Отходим к нашим! — приказал Борборыч. — Так просто нас в покое не оставят.

Однако в покое нас оставили. И одной из причин того, что вышронцы не пошли в атаку, стало уничтожение их флота. Тридцать восемь ладей лежали на берегу, уставившись в небо дырявыми бортами и поломанными мачтами. Вот только цена за это была непомерно высокой — от нашего первичного боезапаса осталась едва ли четверть. Пороха с пулями, по нашим прикидкам, было ещё лишь на сотню выстрелов из каждого ружья.

А ведь выходили, нагруженные как маленькие мулы… Одних только пуль на каждого было четыреста штук. Это сколько же мы металла-то по лесам оставили? Страшно представить! Мы посмотрели, как вышронцы отходят в город, после чего развернулись — и тоже отправились восвояси. Причём, не останавливались до самого вечера.

День четыреста семьдесят четвёртый!

Вы продержались 473 дня!

Рано поутру мы продолжили путь, поставив своей целью достигнуть лагеря с рабами в кратчайшие сроки. Возвращались мы по своим следам, так что не было ничего удивительного в том, что тот, кто хотел нас найти — нашёл.

— Подождите! — крикнул какой-то парень в травяной юбке и с деревянным копьём. — Стойте! Я хотел вас предупредить!

— Что случилось? О чём предупредить? — спросил я, остановившись рядом.