Реконкистадоры

И вот этим как раз никто особо не тяготился. Скорее, напрягало нас то, что мы и сами почти никак не влияем на свои решения. Постоянно находясь под прессом внешних обстоятельств, мы всегда лишь реагировали на происходящее — как амёба на раздражитель. А в те немногие моменты, когда мы пытались противиться внешним обстоятельствам — то снова делали это по давно заготовленному сценарию. Как там написали организаторы «Жертв Жадности» в выданном квесте? «Обнаружено отклонение по поведенческим паттернам игроков» — так, кажется? Вот о том и речь…

За нами постоянно следили, все наши действия контролировали, а наши решения направляли. И наши поражения, и даже наши победы — всё это вело к одной цели: к итоговому кровавому финалу в игре. И всё-таки, ведь что-то мы сделали такое, из-за чего организаторы засуетились и испугались. Что-то такое, чего не было предусмотрено в сценарии… И я знаю, что! Мы попытались скрыть мотивацию своих действий. Вот что пугало организаторов больше, чем все наши планы соскочить…

Мы как тот раб, который, оставаясь рабом, говорит, что свободен — ломали шаблон. Сначала благодаря Плутону слишком рано узнали, что нас ждёт в будущем. А потом — дёрнулись в сторону, попытавшись избежать неизбежного. Нет, мы не вышли за пределы отведённого нам коридора возможностей — ещё пока нет. Однако мы слишком близко подошли к границе и двинулись вдоль неё — вместо того, чтобы вернуться в нормальное русло развития игроков. И невидимые режиссёры развлекательного действа забеспокоились. А система взяла и обратила именно на нас своё пристальное внимание, забыв о других потенциальных операторах…

Нет в мире никакой свободы — ни относительной, ни абсолютной. Просто мы можем играть по правилам или судорожно трепыхаться. Вот в этом трепыхании и заключена единственная доступная нам свобода. В бесполезной попытке прикрыться руками от горного обвала, в безумном желании взять недостижимую высоту… Мы как рыба, что бьётся на берегу, вытащенная из воды: умираем, но бьёмся — и, возможно, нам удастся вернуться обратно в воду. Из маленьких трепыханий, из миллионов бесплодных попыток и складывается та случайность, в результате которой проявляется наша настоящая свобода: ломаются чьи-то планы, меняются правила — и изменяется весь мир.

Люди добрые, никогда не занимайтесь философствованием посреди ночи! Никогда!.. Иначе до такого додумаетесь, что в петлю захочется! Лучше плюньте на все эти мысли, растущее пузико и необходимость диеты — откройте холодильник и сделайте себе хороший такой бутерброд! Еда, она завсегда возвращает человеку правильный настрой!..

Город проснулся где-то через час… Да, ещё было темно, но многим хотелось проводить нашу экспедицию. Люди не знали, куда и зачем мы отправляемся, не понимали, зачем вдруг решило уплыть всё руководство — но, видимо, чувствовали всеми нервными окончаниями в пятом позвонке поясничного отдела, как важна эта экспедиция. И нашлось немало тех, кто захотел пожелать нам удачи. Даже Клоп…

— Командир! Подожди, командир! — наш химик-алколюбитель на этот раз сам сподобился помочь в доставке прощального подарка.

Сапа, Блаженный и Клоп тянули к нам тележку с кувшинами. Не хочу даже знать, откуда они спёрли тележку — но сам порыв был, несомненно, благородным…

— Вот, командир, для протирки ранений, горла и пищевода! — гордо заявил Клоп.

— А если перегруз будет? — возмутился кто-то из ударников.

— От пары кувшинов — не будет! — безапелляционно заявил алконавт, раз в двадцать занизив на словах количество дезинфицирующих средств. — Начнёте тонуть — выпьете!

— Ага, и перегруз сразу уйдёт! — важно кивнул Толстый.

— Как и не было! — поддержал его Вислый.

И оба сразу получили отлуп.

— Никуда он не уйдёт, неучи! — возмущённо заявил Клоп. — Но кто выпьет — обязательно выплывет!

В общем, грузились мы в окружении целой толпы провожающих, что, надо сказать, было весьма приятно. Меня и ударников никогда ещё так Мыс не провожал. Чаще всего мы убегали по своим делам, а на нас даже старались не смотреть лишний раз. Да и в этот раз, скорее всего, провожали не нас, а Кирилла с Сашей… Зато и нам прощаний перепало!..

Медоед встречал всех на палубе вместе с матросами. И да, у него действительно в команде было два вышронца и один четырёхрукий скитис. Сам Медоед лишь указывал, кого и куда определять, а его помощники размещали новых пассажиров. Жилыми в корабле были, в основном, надстройки на носу и корме, а также средняя часть тримарана. В ладьи вышронцев закидывали груз.

Я отправил ударников и Аришу обустраиваться, а сам остался рядом с бывшим главой Альянса.

— Филя, сгинь с палубы и не мешайся погрузке! — попросил тот.

— Хрен тебе! — ответил я. — Мне и самому интересно понаблюдать…

— Я знал, что ты откажешься, — кивнул Медоед. — Но попробовать было нужно. Зато теперь ты знаешь, что ты нехороший человек!..

— На себя посмотри! — ничуть не обеспокоился я.

— Так, а это что за кувшины? — спросил Медоед, с подозрением разглядывая тележку.