Рекрут

Непонятно было, говорил он серьезно или тонко издевался над неопытностью Кости, но самому Косте сейчас было не до обид. Не по себе ему стало. От мысли, что жизнерадостный дядька в цветастой рубахе, который совсем недавно угощал его граппой собственного изготовления, теперь мертв. Костя видел мастера Хетауцэ один раз в жизни, и тем не менее ему внезапно сделалось пусто и страшно. Где-то на периферии сознания пыталась оформиться мысль: «Могут ведь и меня точно так же – чик, и все…», но Костя старательно гнал эту мысль прочь, прямо так – неоформившейся.

Получалось с трудом.

Костя, медленно повернув голову, поглядел на Виорела и сразу понял: тот уже знает и успел с этой потерей смириться. Наверное, следовало что-нибудь сказать, но в голову ничего приличествующего моменту не приходило, и Костя долго сидел молча, тупо уставившись в столешницу. Выручила его стюардесса – принесла ужин.

Моторы ровно гудели – маленький чартерный самолетик стремительно несся на юго-восток.

Костя все так же молча вздохнул и принялся сдирать упаковку со своей порции.

* * *

Когда сели в Магнитогорске, было еще темно. Местный аэропорт, не в пример родимому вологодскому, выглядел вполне живым и действующим, хотя в этот час и сонным. Но в здание опять никто не пошел; самолетик остановился на самом краю стояночной площадки, откуда до ограды и калитки в ней было от силы метров семьдесят. Никто, кроме техников в униформе, их не встречал. Все просто спустились по трапу и направились к калитке – сначала охранник, потом Костя с Виорелом, эскортируемые справа и слева, и замыкающими Фертье между оставшимися двумя охранниками. Стюардесса мило улыбнулась с трапа и даже помахала на прощание ладошкой, хотя к ней никто не обернулся.

Калитку открыл сумрачный дедуля в летной форме. За калиткой обнаружилась крохотная автостоянка, скорее всего служебная, аэропортовская. Помимо пары обшарпанных легковушек на ней поджидали и два такси, оба как положено – с шашечками и рекламой на дверях и крыльях.

В такси погрузились тем же порядком, что и в Вологде, – Костя в переднюю машину, Виорел и Фертье – в заднюю, только один из охранников переместился из задней машины Косте под бочок, так что Костя оказался качественно зажат на узковатом сиденье чего-то фольксвагенобразного. Сидеть рядом с Машкой было куда приятнее.

Один из охранников обронил единственное слово: «Юность», и водитель, бледный рыхловатый дядька откровенно семитской наружности, тут же стартовал.

Пока ехали – рассвело.

Костя так и не понял, что называлось «Юностью» на пересечении двух широких магнитогорских улиц. Такси выскочило на кольцо, сделало три четверти оборота, проехало еще немного вперед, вдоль по улице или, скорее, проспекту, и остановилось. Пока Костю вынимали с заднего сиденья, охранник с переднего места расплатился.

Костя повертел головой, осматриваясь. Улица как улица, если не присматриваться к подробностям, можно вообразить себя в Вологде, на Ленинградской, например. Чуть левее от места, где они высадились, располагалась остановка – пара веселеньких светлых навесиков-павильончиков, рядом с ними – будка с надписями «Замена молний», «Изготовление ключей», «Ремонт обуви». Ответвляющаяся от основной улицы асфальтированная дорога вела во дворы, мимо бочки с квасом и всяких «Связных» и «Евросетей», занимающих первые этажи зданий. Город просыпался – людей на тротуарах и остановке было уже немало. Обычных земных людей, таких же с виду россиян, как и в родимой Вологде. На клондальский десант никто не обращал ни малейшего внимания, и Костя вдруг остро ощутил: он вот точно так же много лет ходил по улицам родного города и знать не знал, что мимо, вполне возможно, шныряют выходцы из чужих миров. И сейчас во всей округе, наверное, только два землянина понимали, что Фертье и его мускулистые ребятки родом из Центрума, а вовсе не с Земли.

Впрочем, минут через пять нашелся и третий… Если он, конечно, и сам не был чужаком на Земле.

Прошли между двумя домами – обычной пятиэтажкой слева и не менее заурядной девятиэтажкой справа, миновали нечто вроде трансформаторной будки, потом какое-то время шагали вдоль бетонного забора с вертикальными щелями в верхней части и почти достигли еще одной пятиэтажной хрущобы, у торца которой, приткнувшись тылами ко все тому же забору, ютились два металлических гаража и один капитальный. На воротах правого, капитального, в дополнение к известным русским надписям был прилеплен стикер с изображением дорожного знака «Инвалид за рулем». Створка с этим знаком была приоткрыта. Два других гаража охранялись внушительными навесными замками, в данный момент наглухо запертыми.