Ректор для Золушки

– О чем ты говоришь? – надменно театрально ужаснулся мужчина, наступая на меня. С каждым его шагом я вздрагивала, ожидая его близости так же сильно, как и не желая этого. – Я? Да еще и приставать? Какая несусветная чушь! – фыркнул он, оказываясь чертовски близко. Обе руки упали на дверь, заключая меня в кокон, а глаза продолжали таранить меня повышенным вниманием. Почему же они все-таки постоянно разного цвета? – Скорее, поверят в историю студентки, которая очень не хотела отчисления и была готова на все.

Отвернувшись, я старательно делала вид, что махинации мужчины мне не интересны, а на близость вообще плевать. Как вообще можно так сильно ненавидеть и хотеть одного человека?!

– В любом случае я ни на что не готова. Так что лучше вам позволить мне уйти, и на этом распрощаемся, – скромно заключила я, а затем почувствовала, как рука мужчины легла мне на подбородок, заставляя повернуться к нему.

– Уверена? – Вяземский принялся рыться в кармане, а затем достал нечто золотистое, покрутив между пальцами. – Я очень даже сомневаюсь…

Мне хватило пары секунд, чтобы сообразить… Это была та самая бирка от платья! И она у Вяземского, что было полной катастрофой!

Часть 11

Перед глазами тут же заплясали деньги, а точнее громадный долг, лежащий на плечах. И теперь для решения проблемы всего-то надо было забрать бирку у Вяземского… Только вот стоило мне потянуть руку к заветной бумажке, как ректор отодвинул ее дальше, поцокав языком.

– Не так просто, Иванова! – многозначительно протянул он, даже не скрывая того, как рад, что нашел точку давления. Как бы я не пыталась скрыть значимость для меня бирки, взгляд наверняка все выдавал!

– Где вы ее нашли? – прикусив язык, я настойчиво заставляла себя быть вежливой. Хотя очень хотелось сказать мужчине пару ласковых!

– Ну, как тебе сказать… – резко качнувшись вперед, Вяземский буквально пригвоздил меня к двери. Его подбородок уперся мне в плечо, а руки скользнули по талии. И я бы точно оттолкнула его, если бы не этот бархатный хрип, вызывающий привыкание, словно наркотик. – Там, на балконе, ты была очень поглощена ощущениями, когда моя рука скользнула тебе под платье, прямо по спине… Вот так, – как напоминание о вчерашнем вечере, его пальцы чертовски медленно пробрались под кофту, поднимаясь все выше и выше по коже. И когда я уже забыла, как дышать, он резко одернул руку и перевел прямой взгляд на меня. Глаза в глаза. – Именно тогда я нащупал бирку и решил, что это будет хорошим поводом нам встретиться вновь. Дорогие бренды помечены специальным кодом, благодаря которому я бы узнал номер бутика и впоследствии твое имя.

– Это засекреченная информация, – пытаясь казаться вменяемой и безразличной, прошептала я, краем сознания понимая, что его губы так близко… И, черт, как же он пахнет!

Нет, мне точно пора перестать думать об этом. Иначе я никогда не выйду из кабинета и не получу бирку обратно!

– Но не для меня, – самодовольно хмыкнул он, нарочито двигаясь ближе. Хотя, казалось бы, куда еще?! – В общем-то, это уже не важно. Благодаря «случайно» забытому студенческому билету.

– Поверьте, последнее, о чем я думала в тот вечер, это о возвращении в вуз! – в этот раз была моя очередь ехидной улыбочки. Как же хотелось поставить этого сноба на место! Прикрутить его рычаг самодовольства и самоуверенности! Наверное, поэтому я выпалила, не подумав: – Кстати! Очень странно, что эта идея пришла к вам в голову первой… Как часто вы спите со студентками за зачет? О, а баллы за старательность накидываете?

Могу сказать, задеть Вяземского получилось! Он буквально запыхтел, как бык перед красной тряпкой. На его висках набухли вены, щеки покраснели, а ноздри раздувались, будто перед чем-то необратимым, сравнимым со взрывом.

– Иванова, – предупреждающе прорычал он, но меня было уже не оставить. Поезд уже несся прямо в пропасть!

– Интересно, а Жанна знает, что не у нее одной рыльце в пушку? А потом вы еще удивляетесь, почему девушки изменяют! – погрузившись с головой в свой гнев, я и не заметила чужой. Поэтому, когда Вяземский резко поднял меня на руки и перекинул через плечо, вмиг обомлела. – Эй! Что ты делаешь?

Удивительно, но растерявшись, я снова перешла на «ты», будто это могло смягчить ситуацию. Отнюдь! Ведь ответа так и не получила. Вверх ногами было сложно рассмотреть хоть что-то, кабинет плыл перед глазами, а Вяземский, чтоб его, никак на меня не реагировал!

– Я кому говорю – отпусти! – проглотив гордость, я тихо, примирительно пробормотала: – Пожалуйста. Мы ведь взрослые люди! Давай просто поговорим…

– Тебе это уже не поможет, Иванова! – многообещающе пробормотал Вяземский, с ноги открывая прилежащую к кабинету дверь. Это оказался приватный, закрытый от чужих глаз кабинет с очень широким кожаным диваном. В общем-то, именно к нему и направлялся мой похититель.