Ректор по семейным обстоятельствам

— Я бы тоже удрал после того, что ты тут наговорила, — поморщился Макса, пропуская мое ехидно ухмыляющееся высочество в коридор. — Как можно с таким серьезным лицом целый час нести невероятную и в то же время совершенно правдоподобную ерунду? Я минут через десять вообще перестал понимать, о чем речь. Долго тренировалась?

— Ты не поверишь, — усмехнулась я. — Экспромт.

— Не поверю, — качнул головой братец. — Скажи еще, что твоя внезапно появившаяся королевская осанка — тоже экспромт. Складывалось впечатление, что ты ради этой встречи лом проглотила. Это ж надо, ни на полсантиметра голову не склонить за все время! Такие фигуры Создателям в храмах рисуют, — тут он поежился и добавил: — Впрочем, лица тоже. Такое чувство, что рядом со мной статуя идет.

В этот момент мы подошли к кортежу, и разговор затих сам по себе. Па уже был в седле, похлопывая по холке темно-зеленого ящера, явно недовольного тем, что ему не дают сорваться с места. Макса вскочил в седло, и царственный родитель, вскинув вверх сжатый кулак, громко выкрикнул ритуальные слова одобрения:

— Мое дитя!

— Королевское дитя! — подхватило полсотни глоток.

Я слегка поклонилась, принимая похвалу. А в дальнем углу двора Никс что-то втолковывал глупой библиотекарше, оживленно жестикулируя. И единственный взгляд, который он бросил в мою сторону, был совсем не добрым.

ГЛАВА 14 За двумя студиозами погонишься — ни одного не поймаешь

Я открыла глаза и поняла, что выспалась. Впервые за последние дни выспалась на славу. Вчера, вымотавшись до предела, я завалилась в постель, заставив себя только избавиться от ректорской мантии вкупе с тяжеленным амулетом и принять душ. Отключилось мое вымученное высочество, похоже, еще раньше, чем голова коснулась подушки.

За окном было еще темно. В углу тихо сопела в своей новой кровати Оли. Я потянулась и, стараясь не шуметь, выбралась из-под одеяла.

Полчаса спустя я уже сидела за своей партой и разбирала вчерашнюю корреспонденцию. Большая часть, как обычно, была ни о чем. А вот одно из писем меня заинтересовало. Мать просила, чтобы ее сына перевели в третью группу обеспечения ввиду тяжелого материального положения семьи. Мое опешившее высочество совсем не аристократично почесало в затылке. Когда я была студиозой, никаких специальных «групп обеспечения» у нас не было. Все получали одинаковую форму и ели обычные обеды в столовой. Даже дети правителя не имели никаких послаблений. Считалось, что мы не должны выделяться, ибо в Академии все равны. А теперь вот оно как: все равны, но кое-кто равнее. Неудивительно, что бюджет трещит по швам, а на ремонт денег и вовсе не остается. Тут мне вспомнилась короткая потертая рабочая мантия Буи с выпускного потока боевиков, и я снова полезла в затылок. Мое затурканное письмами высочество явно не улавливало какой-то нюанс.

Отложив письмо о группе обеспечения в сторону, я решила для начала пообщаться с кастеляном, а уж потом отвечать, и взяла следующее послание. Но в нем, как и во всем десятке оставшихся, никаких сюрпризов не оказалось. Те же ставшие уже привычными сказки о героях и несколько резюме преподавателей. Я не нуждалась ни в тех, ни в других и безжалостно отправляла бумаги на архивную полку, отвечая короткими отписками.

Разделавшись со всей пачкой, мое удовлетворенное плодотворной работой высочество откинулось на спинку стула. Но низкая столешница тут же впилась ребром мне в колени, вернув меня с небес на землю: не далее как через несколько часов тут появится новая куча бесполезной бумаги, ее придется снова читать.

Помянув нехорошим словом дармоедов, которые вместо того, чтобы заняться чем-то полезным, пишут письма, взялась за чернакский план лекций, пытаясь решить, какие подойдут для Оли. И только тут до меня дошло, что я даже не представляю, умеет ли девчонка прилично писать, не говоря уже о чем-то большем. А это значило, что ее прежде, чем отправлять на какие-то лекции, надо отвести во дворец к наставнику моих младших братьев.

Выругавшись сквозь зубы, я приказала духу-охранителю принести завтрак и достала расписание своих занятий с боевиками. В этом году им идти на выпускной контроль, а вопросы по зельеварению туда включали всегда. Если мои первые студиозы в полном составе провалят экзамены из-за незнания моего же предмета, смеяться над незадачливой ректоршей будет вся Академия. И не важно, что я не собираюсь задерживаться в этом кресле. Мое заносчивое высочество так воспитали: если уж что-то делаешь — делай это лучше всех.

Никаких иллюзий по поводу объема знаний моих боевиков я не питала. Как показал первый же урок, они были минимальны, если вообще были. Но это надо было наглядно продемонстрировать и самим лерам студиозам, наверняка считающим, что «паршивое зельеварение» они подучат в ночь перед контролем. И я знала, как это сделать.

Решив, что размышлений на сегодня достаточно и пора действовать, мое сытое высочество выбралось из-за парты, посадив очередной синяк на колено, и отправилось к кастеляну.