Реквием

– Идем же, Нина. А то у меня скоро комплексы разовьются, – сказал он. – Я принес голубей, зажарим в духовке.

Лицо Бекса озарилось улыбкой, я расслабилась.

– Хорошо.

Джаред похлопал Бекса по плечу и переступил через порог, но я тут же удержала любимого за куртку:

– Подожди. А что, если сейчас все будет иначе? Может, ему нужно что-то сказать мне?

– Кому? – заинтересованно спросил Джаред.

– Гейбу. Или Джеку. Мы сегодня многое узнали, вдруг сон изменится?

Джаред и Бекс обменялись взглядами.

– Завтра, – вздохнул любимый.

– Думаю, нам не стоит терять время, – возразила я.

– Это так, но…

– Я права, ты знаешь. На этот раз я права. Останься.

Я затащила Джареда в квартиру.

– Никуда не уходи, – велел он брату.

Бекс покачал головой и закрыл за нами дверь.

– Ни за что… хочу все видеть.

– Отлично, теперь я цирковой уродец, – пробормотала я и прошла к столу.

Джаред выдвинул для меня стул, я села и поцеловала ладонь любимого. Последние два дня мы провели вместе, однако я его словно сто лет не видела.

Джаред сел напротив и улыбнулся.

– Ты никакой не уродец. Ты изумительная, а это большая разница.

– Парю над кроватью, кричу от ужаса – ничего изумительного, – проворчала я.

– Ты летала только раз, – заметил Бекс.

Он приправил голубей специями и сунул на противне в духовку.

Весь следующий час мы обсуждали положение дел: как я могу совершать во сне то, чего не могу наяву.

– Важно не как, а почему, – проговорил Джаред.

– А мне важно, – возразил Бекс.

– Ты пережаришь своих птичек. – Джаред указал на духовку.

Бекс подскочил и засуетился с ужином. Поставил перед нами тарелки с дымящимися голубями и овощами, после чего сам сел за стол.

– Я должен понять, как у нее получается, – сказал он брату, прожевывая кусок. – Если она может, мы тоже должны научиться.

– Бекс, она ничего не будет делать, – ответил Джаред.

Он сурово глянул на младшего брата, явно не желая продолжать тему.

– Хорошо, – смирился Бекс.

Помыв посуду, я отправилась на первый этаж в ванную и отмокала там, пока пальцы не стали похожими на изюм. Затем завернулась в махровое полотенце и дошла до кровати.

Джаред уже ждал меня в постели. Волосы его были влажными после душа. Я забралась рядышком и прижалась щекой к груди.

Сделала вдох – спокойствие и умиротворенность. Я наслаждалась мигом. Никаких разговоров о Других или гигантах. Только мы вдвоем, здесь и сейчас. В такие мгновения я будто оказывалась в раю. Уверена, Джаред испытывал то же самое.

– Я здесь, с тобой, – выдохнул он и прижал к себе. – Ничего плохого не случится, я клянусь.

– Не надо клятв, – улыбнулась я.

Веки мои отяжелели, по всему телу растеклось приятное тепло. Объятия Джареда окутали меня, как шелковое одеяло, и я наслаждалась нашей близостью. Наконец свет померк, и я провалилась в забытье.

– Нина, – позвал меня голос из темноты.

– Я здесь, – отозвалась я.

– На этот раз у тебя все получилось.

– Папа? – удивилась я.

Села на кровати и осмотрелась: я в моей прежней спальне. Джек сидит в ногах, каким я его запомнила – аккуратно лежащие волосы с проседью, темные суровые глаза, наполненные любовью, гладко выбритое лицо, его любимый серый костюм. Он печально улыбался.

– Прости, я подвел тебя. Теперь ты должна спасаться сама.

– Почему ты не рассказал мне? – Мои губы задрожали.

Джек положил крепкую ладонь мне на щиколотку, в его глазах застыла боль.

– Я столько раз пытался, но боялся тебя расстроить. Я хотел, чтобы все у тебя было замечательно и ты бы жила нормальной жизнью.

– Надеюсь, там, где ты сейчас, хорошо, – улыбнулась я; на глаза навернулись слезы.

– Только тебя не хватает.

Я потупила взор:

– Жаль, что ты не здесь. Ты мне так нужен.

– Нина, найди книгу, – сказал Джек, голос его резко изменился.

Я тут же подняла глаза на отца, тот смотрел на меня исподлобья. Он всегда так делал, когда хотел, чтобы его слушали.

– Папа? – испуганно позвала я, заметив движение за его спиной.

Вдруг на свет вышел Шах, его глаза, как всегда, напоминали пустые черные колодцы.

– Пора просыпаться, – виновато молвил Джек.

Я гневно уставилась на Шаха.

– Нет, – сказала я со всей яростью, на какую была способна.

Шах на животный манер извернул голову:

– Джек, разве она важна для нас? Почему ты ее защищаешь?

– Она моя дочь, – твердо ответил отец.

Он встал, подошел к двери и взялся за ручку, но потом обернулся и глянул на Шаха.

– Ты много раз недооценивал мою семью, Зверь. Этот может стать для тебя последним.

Шах махнул в его сторону рукой, уши мои заложило от грома, и я закрыла их ладонями. Дверь затрещала под напором сотен уродливых рук, что просунулись в комнату. Щепки разлетелись в стороны, посыпались на пол и постель. Не успела я прийти в себя от шума, как Джека затянуло в образовавшуюся дыру. На дверном косяке и ковре остались брызги крови.

– Нет! – закричала я и потянулась вслед за отцом.

Шах сделал шаг в мою сторону, я отпрянула.

– Держись от меня подальше, – предупредила я.

Мой взгляд заметался по комнате. Чем защититься?