Реквием для зверя

Но затем бусинка сдвигается, и то, что казалось твоим настоящим, неизбежно выпадает из реальности, превращаясь в сон. Жизнь за пределами этого момента становится какой-то стёртой и смазанной. Становится прошлым, которое уже ни за что не вернуть обратно.

Наверное, именно поэтому, когда смотрела в облачный иллюминатор, мне казалось, что, как только мы приземлимся в аэропорту Нью-Йорка, как только подъедет трап и я ступлю на землю свободных людей, то всё, что было в Париже, останется сугубо в Париже…

— Не бойся, — взял меня за руки Николас, заключая пальцы в крепкий замок. — Обещаю, что с твоей мамой всё будет хорошо.

И может, Прайд и не понял, из-за чего именно я переживаю, но от его слов мне на самом деле стало легче. Всё-таки чувствовать поддержку и опору, понимать, что ты не одна и что тебя уже ни за что не дадут в обиду, стоило всего, через что я прошла.

Удивительно получается — всего полгода назад я ненавидела этого человека какой-то звериной ненавистью! Ненавидела за то, что он держит меня в своей золотой клетке! За то, что не даёт видеться с мамой! За то, что окружил меня десятком телохранителей и диктует, как именно я должна жить!

А теперь… Теперь я смотрю на это совершенно иначе. Чёрт! Теперь я вижу в этом заботу и опеку. Беспокойство за мою сохранность и… любовь…

— Знаю, — уткнулась лбом ему в шею, смотря на отчётливый белый след на его безымянном пальце. На тонкую часть незагоревшей кожи, что теперь была единственным напоминанием о том, что ещё сутки назад этот мужчина был в браке. Долгом, двадцатисемилетнем браке, который подошел к концу уже после второй нашей ночи.

Не знаю, возможно, если бы Прайд не подарил мне свободу и не отпустил на все четыре стороны, то я бы никогда в жизни и не подпустила его к себе. Ведь именно в тот момент, когда распахнулись все двери, а тяжелые кандалы спали к ногам, мне и стало понятно, чего же я на самом деле хочу.

Сделав глубокий вдох, выходя из приземлившегося самолёта, я вполне отчётливо ощущала, что с минуты на минуту должно произойти именно то, что запустит нескончаемую лавину неминуемых событий моего возвращения.

— Даяна? — подошло к нам двое полицейских. — Даяна Мейер?

И от вида мужчины в униформе меня тотчас передёрнуло. Еще когда мы были в аэропорту Парижа, Ник позвонил в полицейский участок, сообщив и обо мне, и о похищении, и о моём освобождении. Но даже несмотря на то, что у меня в запасе было достаточно времени, чтобы как следует ко всему подготовиться, мне всё равно стало как-то по-детски страшно и тревожно, словно я украла в магазине жвачку и меня тут же поймали на горячем.

— Так точно, офицер, — кивнул Николас, придерживая меня за спину.

— Мы должны сопроводить вас в участок.

— Как скажете, — такой же спокойный и непоколебимый, как скала, он передал чемоданы Луису, распорядившись подготовить квартиру к нашему возвращению, и уже через минуту шел под конвоем, не обращая никакого внимания на разглядывающих нас зевак.

— Билл Уолри распорядился, чтобы мы привезли вас без лишнего шума, — пояснил один из служителей закона, когда мы вышли из аэропорта.

— Что ж, думаю, для этого было бы лучше встречать нас лично, — усмехнулся Ник, подходя к встречающему нас детективу.

— К сожалению, мой напарник занят подготовкой бумаг, — протянул руку худощавый мужчина в костюме. — Так что на сегодня работа шофера лежит на мне. Питер Баркс.

— Приятно познакомится, мистер Баркс, меня зовут Николас Прайд.

— Замечательно, — открыл он дверь автомобиля, — нам всем очень интересно, мистер Прайд, каким именно образом пропавшая мисс Мейер оказалась вместе с вами на самолёте, прилетевшем из Парижа?

— Расскажу вам, как только прибудем на место, — присел около меня Ник, не обращая никакого внимания на надменный тон детектива.

И его безразличие начинало беспокоить меня с удвоенное силой! Нет, я, конечно же, понимала, что у него всё схвачено и продумано. И всё равно, как и любой нормальный человек, переживала о том, чем именно закончится вся эта волокита с моим похищением.

Ведь, как не посмотри, но случившееся не было ни злым умыслом, ни розыгрышем. Вся страна встала на дыбы, когда Джеймс объявил о моих поисках. Морган погиб, а Кристофер Лорен и Николас Прайд чуть ли не вступили в открытое противостояние, решая, кто именно увезёт меня с того богом забытого сарая!

И вот теперь, спустя три недели, я объявляюсь как ни в чём не бывало, заставляя задаться целым рядом любопытных вопросов. И хорошо, что Ник как следует проинструктировал меня о том, что говорить можно, а что говорить нельзя!

По предварительной версии меня похитили с требованием выкупа, обратившись за ним напрямую к Николасу. Так что, не став сообщать об этом никому из правоохранительных органов, Прайд взял моё возвращение в свои собственные руки.