Реквием патриотам

Он поправил шляпу, ремешки державшие её разболтались от времени (она была не новой и потёрлась, как и вся одежда Дзюбея), пристроил поудобней меч за плечом и тут в живот ему врезался бронированный кулак Тэссая. Тот весьма удачно прятался в тени богатого дома, украшенного резными драконами. Мощь удара оказалась такова, что Дзюбей отлетел к стене противоположного дома, врезавшись в неё спиной и потеряв меч. Шляпа упала с его головы и несущийся на него Тэссай растоптал её практически в пыль.

— Моя последняя шляпа, — простонал Дзюбей, отпрыгивая с пути каменнокожего великана.

Не успел он приземлиться, как пальцы Тэссая сомкнулись на его горле и следом кулак врезался в солнечное сплетение наёмника. Дзюбей поперхнулся воздухом, рот его наполнился кровью. А Тэссай продолжал самозабвенно избивать его и лишь вовремя расслабляя участки тела, куда врезался каменный кулак, Дзюбей сумел сохранить кости и внутренние органы в целости. Хуже всего приходилось, когда Тэссай бил его по лицу — Дзюбей серьёзно сомневался, что не лишился половины зубов, по поводу носа он не волновался — тот ломали не один раз.

— Я сделаю из тебя отбивную, — хрипел Тэссай, нанося удар за ударом. — Я буду медленно выбивать из тебя всё дерьмо, покуда оно из ушей не полезет. Я тебя… Я тебя… Я… Я… Я… — Слова в ушах у Дзюбея сливались в бесконечное «Я», «Я», «Я»…

«Главное, не потерять сознание», — лишь и думал Дзюбей, трепыхаясь в кулаке Тэссая словно птица в когтях жестокого кота, играющего с ней перед тем, как прикончить.

Наконец, он обвис, уронив голову на жёсткие пальцы Тэссая. Тот отшвырнул его на землю и Дзюбей свернулся калачиком, довольно удачно изображая покойника. Одновременно, он начал подтягивать к себе катану за специально для этой цели привязанную к ножнам почти незаметную для незнающего о ней человека (или не человека) струну.

— Претворяешься, урод! — заорал Тэссай, оказавшийся более наблюдательным, чем казалось, не смотря на отсутствие правого глаза.

Пришлось наёмнику форсировать события. Он перекатился к подтянутому едва ли наполовину мечу. Не смотря на боль, пронзившую практически всё его тело, он прыгнул с земли, выхватывая меч и нанося молниеносный удар по груди слегка опешившего Тэссая. Сталь с противным скрипом прошлась по камню, не оставив и следа. Тэссай лишь рассмеялся.

— Твоё дзюцу[19] удивляет меня, но, всё равно, я убью тебя!

Гигант сжал пальцы в кулак, но неожиданно разжал их — каменная кожа начала осыпаться.

— Что кожа шелушиться? — усмехнулся Дзюбей и ударил Тэссая по шее, там уже почти не осталось каменной кожи. «Как удачно», — усмехнулся про себя Дзюбей.

Клинок катаны прошёлся по горлу Тэссая, однако тот вместо того, чтобы ухватиться за него — вцепился правой рукой в лицо Дзюбея. Наёмник никак не мог ожидать такого поворота дел, он едва успел набрать в лёгкие побольше воздуха, потому что приток его был мгновенно перекрыт. В рот ему набились отслаивающиеся чешуйки каменной кожи Тэссая, сплюнуть их он не имел никакой возможности. Практически на удачу Дзюбей ударил гиганта по руке, не зная, достаточно ли каменной кожи отвалилось от неё. Ему повезло — процесс разрушения зашёл достаточно далеко. Он упал на землю, сорвал с лица мешающую дышать конечность и наконец смог увидеть, что сталось с Тэссаем. Сейчас гигант более всего напоминал разрушающуюся статую из давно заброшенного храма, однако был ещё жив и оставшейся рукой попытался вновь ухватить Дзюбея за лицо. Тот легко уклонился и ударил наискосок, разрубив почти надвое.

— Сильный был воин, — раздался противный, как скрип несмазанной дверной петли голос, — но ты сильнее. Хоть и победил его ты не совсем сам.

Дзюбей развернулся на звук и увидел престарелого коротышку в здоровенной соломенной шляпе. Почему-то Дзюбею сразу показалось, что он — член ордена Фукэ-сю[20], хотя не только они носят большие соломенные шляпы, на принадлежность к лао указывал же сакудзо — монашеский посох. Лица его Дзюбей разглядеть не мог из-за широких полей шляпы, из-под которой лишь торчала длинная трубка-кисэру. Над её чашкой курился сизый дымок.

— Ты кто такой? — поинтересовался Дзюбей обычным ироничным тоном, хотя каждых вдох давался ему дикой болью.

— Все зовут меня Никотин, — несколько невнятно из-за торчащей из зубов трубки ответил лаосец. — Это прозвище стало мне гораздо родней чем имя.

— Славное прозвище, — усмехнулся Дзюбей, левой рукой ощупывая рёбра, в целостности которых весьма сомневался, — и как ты дожил до таких лет, если столько куришь[21], раз заслужил его.

— Я курю только табакко, — ответил монах по прозвищу Никотин, тряхнув коротенькой бородёнкой, торчащей из-под полей шляпы, — но это не важно. Я работаю на правительство и хочу предложить тебе заняться тем же. Плачу пятьсот золотых.

— Не думаю, что на дело стоимостью в пятьсот золотых, послали бы одного престарелого коротышку.

— Со мной были воины, — мрачно ответил Никотин, — но их всех перебили. Демоны Каро напали на нас и лишь мне удалось скрыться.