Реквием патриотам

Первые несколько секунд противники медленно кружили по пространству, примериваясь друг к другу, короткими движениями (даже намёками на движения) провоцируя визави. Первым атаковал Сигурэ — молниеносный выпад катаной, но Кэнсин парировал его, и тут же в лицо ему устремились ножны, сагэо[90] которых патриот обмотал вокруг запястья. Кодзири[91], изготовленный в форме оскаленной головы дракона, устремился к лицу Кэнсина. Тот сумел уклониться от них лишь в последний миг, а с другой стороны уже летел клинок катаны Сигурэ. Это была весьма своеобразная форма нито-дзюцу[92], своеобразная, но весьма действенная, следует признать. Кэнсину приходилось сражаться с одним противником «на два фронта» и действия последнего были отлично скоординированы, что делало его более опасным (самураи, по большей части, законченные индивидуалисты и драться с двумя порой куда проще, чем с одним).

Кэнсин едва не упал на землю, уклоняясь от катаны, следом получил ножнами в правый бок, зато сумел парировать клинок, уже летящий ему в лицо. Скрестившись клинки заскрежетали друг о друга, взгляды пересеклись. Оба замерли на мгновение и вновь сорвались. Кэнсин буквально взмыл над землёй, занося над головой катану. Сигурэ вскинул ножны, так что кодзири[93] уставился точно в солнечное сплетение юного ронина, готового обрушиться на противника (но врага ли?). Это не остановило Кэнсина, продолжавшего стремительно лететь навстречу ему. Сигурэ не убрал ножны, Кэнсин нанёс удар. Юный ронин на минуту повис на ножнах, как тряпичная кукла, после рухнул на землю и подняться сумел лишь опираясь на клинок. Сигурэ отступил на несколько шагов, покачнулся и медленно осел. По лбу его ручьём струилась кровь.

— И закончим на этом! — громогласно заявил я, входя в круг, образованный новыми патриотами. — Как министр внутренней безопасности островов Такамо, я приказываю вам собрать погибших товарищей и в течении ближайших пяти часов покинуть Дзихимэ. В столицу всем вам вход закрыт!

Я уже хотел уйти, но тут меня поймал за рукав Кэнсин. Я стоял рядом с ним.

— У Сигурэ в городе осталась сестра, кажется.

— Думаю, пяти часов патриотам хватит, чтобы позаботится о своих семьях, — сказал я и добавил: — На них приказ о высылке не распространяется, впрочем.

Несколько дней спустя мы (Кэнсин, я, Саноскэ, Каору и даже Яхико) сидели в додзё и обсуждали случившееся.

— Семьи многих патриотов остались в Дзихимэ, — сказал Кэнсин, — и их не тронули. Это был твой приказ, Кэндзи-доно?

— Не приказ, — покачал я головой, — такие вопросы решать не мне, Кэнсин. Мне стоило больших усилий «отбить» их у злопыхателей из числа министров правительства микадо.

— Раньше семья несла ответ за действия любого из её членов, — заметила Каору.

— Это, — я состроил физиономию, подобную той, с которой выступал на заседании Совета министров, и процитировал свои же слова, — пережиток эпохи Мурото и неприемлемо в новых условиях.

Все рассмеялись и лишь Кэнсин тихо произнёс:

— Эта фраза, можно сказать, реквием патриотам.

— И старым, — добавил я, — и новым.

Конец.

Август — ноябрь 2005