Реквием патриотам

Кая схватили за руки гвардейцы и потащили прочь. Полицейские, стоявшие перед воротами и наводившие на них пушки, недоумённо глядели на эту сцену, но ничего делать не решались.

— Отойдите от ворот! — крикнул я им, направляясь к воротам в сопровождении Кэнсина и Саноскэ. Ёсио и Перри остались там, где стояли, как и Сёдэн, они допрашивали самурая в цинохайской куртке.

— И что думаешь делать с этой баррикадой? — Я повернулся к Кэнсину с Саноскэ.

— Я, конечно, могу попробовать, — протянул последний, оценивающе глядя на сорванные с петель крепкие дубовые ворота и не слишком аккуратно сложенные за ними обломки столов и стульев (во дворе посольства планировался крупный приём по поводу визита Перри).

— Не говори ерунды, — отмахнулся я. — Можно пальнуть по воротам из пушки, как и собирался Кай.

— Погибнут люди, — мрачно сказал Кэнсин.

— Э-э-эй!!! — неожиданно заорал Саноскэ. — Те, кто внутри! Отойдите подальше от ворот! Мы сейчас по ним из пушки палить будем! Кто не верит — ваше дело! Мы всё равно пальнём!!!

Следом неугомонный мастер рукопашного боя обернулся ко мне и спросил:

— Можно? — Сам при этом уже направлялся к пушке, не дожидаясь моего ответа.

Меня так и подмывало сказать «нет», но я удержался и кивнул. Саноскэ уже стоял рядом с пушкой, держа в руках кусок горящей пакли. При помощи пары полицейских он навёл жерло пушки на баррикаду перед воротами и прежде чем подпалить фитиль снова заорал, да так, что у меня едва уши не заложило:

— ВАЛИТЕ ОТ ВОРОТ!!! СТРЕЛЯЮ!!!

Во второй раз за сегодня грянул гром, а когда рассеялся дым и осели щепки, на которые разлетелась баррикада, я увидел проход в стене посольства и удивлённые лица новых патриотов, пытающихся проморгаться после выстрела. То ли они вняли громогласным советам и попрятались, то ли залп оказался не столь сильным и весь ушёл в баррикаду.

— ВАУ!!! — возопил Саноскэ, потрясая куском пакли. — НИЧЕГО СЕБЕ! ЭТО БЫЛО ЧТО-ТО! Я — ОДИН, ВСЮ БАРРИКАДУ!!!

— Довольно, Саноскэ, — оборвал его восторги Кэнсин. — У нас дела внутри.

Юный ронин медленно направился к образовавшемуся на месте ворот пролому, Саноскэ бросил горящую паклю полицейскому и поспешил за ним.

— Кэн-кун, — обратился он к юному ронину, — не трать силы на этих мальчишек. — Саноскэ подбородком указал на парней с белыми повязками на лбу. — Я справлюсь с ними.

Он обошёл Кэнсина, опередив на несколько шагов и встретил новых патриотов. Первые из них ожидали, что Саноскэ выхватит оружие и были сильно удивлены, когда он обрушил на них мощь своих кулаков. Остальные движения рукопашника я видел весьма смутно, хоть и следовал за ними с Кэнсином всего в нескольких шагах позади. Саноскэ раздавал удары направо и налево, буквально расшвыривая израненных и усталых «защитников» посольства. Он легко отбивал направленные в него клинки голыми руками, а те что поплоше — и вовсе ломал, казалось, кожа его прочнее любой брони, потому что я могу поклясться, несколько раз его катаны попадали в него, но отскакивали в сторону. Я после специально подобрал пару из таких мечей — на клинках их были характерные кидзу[89] примерно там, где они соприкасались с телом Саноскэ. Лишь один из патриотов после близкого знакомства с кулаками или ногами Саноскэ рискнул попытаться встать на ноги, но я недвусмысленно похлопал его плоскостью клинка сабли по плечу и лукаво подмигнул — мол, не стоит этого делать. Парень оказался смышлёный и тут же прекратил бессмысленные потуги.

— Довольно, — оборвал, наконец, потасовку молодой, но властный голос и, раздвигая ряды самураев, вперёд выступил молодой буси в кимоно неопределимого (так сильно оно было залито кровью) цвета. — Ты пришёл ко мне, Кэнсин? И вижу, что так враг. Определился, наконец, со стороной.

— Я хочу покончить с кровопролитьем, — ответил ронин.

— Если моя смерть поможет, — мрачно бросил его визави, — то давай покончим поскорей. — Он потянул из ножен катану.

Кэнсин слегка сгорбился, как обычно, перед началом схватки, сложив пальцы на рукоятке. Мы с Саноскэ отошли подальше, давая им место для схватки, нашему примеру последовали и новые патриоты, многие из которых начали вполголоса спорить кто победит — их лидер (его звали Такими Сигурэ) или же Самурай-с-крестом. Я ухмыльнулся — Кэнсина помнили и под тем, внушавшим многим ужас прозвищем. Долгая же слава. Надеюсь, сам подобной не удостоюсь.