Реквием по мечте

С другой стороны, чему тут особенно удивляться? Например, деньги. Многие ради них готовы на все. На сделки с совестью, обман, шантаж, даже убийство. Но называют их порой чрезвычайно презрительно: филки, бабки, капуста. Тут и когнитивный диссонанс можно заработать: готовы ради них на все, а относятся к ним таким вот образом. Ладно, пусть будут лапти.

– Скажи теперь, визит прошлой ночью, я так понимаю, был организован тобой?

– Нет, а что ты хотел? Вы, чужаки, убили десяток наших людей, объяснив свои мотивы практически чушью… Ну не могли ни Карабас, ни остальные так поступить! Для чего? Ради двух каких-то баб, будь они любыми красотками? Я вез им смену, и они об этом знали. Карабас успел добыть немало вяделя, заработав тем самым кучу денег.

«Неужели тот тип соврал? Или мне врет сейчас этот?»

– Через несколько дней они оказались бы дома, где смогли бы их потратить, как только душа пожелает. И чтобы они клюнули на двух каких-то шлюх…

– Петр, – я едва сдерживался, – ни слова больше. Ни слова! Ты мне не дорог, здесь достаточно других людей, которые смогут рассказать нисколько не меньше, так что заткни пасть!

Возможно, он именно того и добивался, что меня начнет колотить от злости, как трясло сейчас.

– Достаточно, говоришь? – зло ощерился он.

И зря. Вначале ему необходимо было начать действовать, а уже только затем говорить. Когда, по его замыслу, я должен был валяться мертвым у его ног.

Гудрон, мой первый и единственный в этом мире наставник, утверждал:

– Дистанция вытянутой руки – для ножа. Тут правило простое: нож – беги, пистолет – сближайся. Мы встанем сейчас в метре друг от друга, и, сколько бы ты ни пытался выстрелить в меня, прежде чем сам я ударю тебя ножом, у тебя не получится. Даже если пистолет у тебя на боевом взводе и тебе только остается его извлечь. Не важно откуда – из кармана, из-за пазухи, из самой что ни на есть тактической кобуры. Результат всегда будет одним и тем же.

Петр схватился за пистолет. В айкидо множество приемов приходится на лучезапястный сустав. Знаком с ним лишь самым поверхностным образом, но слишком удобной была ситуация, чтобы не воспользоваться теми немногими навыками, которыми обладал. Главное не то, что он все же сумеет выстрелить – черт с ним, грохотом, которым мы себя обнаружим, – главное отвести в сторону ствол.

Захват прошел удачно, пистолет выпал, и дальше все стало намного проще. Сбить ему дыхание ударом колена в живот, рывком за плечо развернуть и задушить треугольником прямо в стойке. Самое громкое, что случилось, это металлический звук от упавшего на гальку ТТ. Трофим вынырнул из зарослей в тот миг, когда Петр уже оседал в моих руках.

– Не по плану пошло? – шепотом спросил он.

Мне только и оставалось, что согласно кивнуть. У меня еще было множество вопросов, от ответов на которые и будут зависеть все наши дальнейшие действия. Едва ли не самый важный из них – почему они практически не опасаются нашествия? Люди на лодках снуют туда-сюда безбоязненно, да и самих ящеров в последние дни мы не наблюдали.

Но не получилось. Но и останавливаться было нельзя.

– Забираем его с собой.

– Ну не на руках же его нести, сопреем! – Трофим склонился над Петром и, приводя в сознание, энергично потер ему уши ладонями, пробормотав: – Надеюсь, он не борцуха.

Кем бы Петр ни был, но в себя пришел сразу. Чтобы получить в уже пострадавшее место – под ложечку – еще раз. Теперь от Трофима, тычком пальцев, сложенных острием копья. Причины на то были: где-то совсем недалеко послышались голоса как минимум двух человек. И мы, подхватив скрюченное тело, только и успели, что скрыться в ближайших кустах.

В них и притаились. Мой напарник держал нож у самого горла пленника, недвусмысленно намекая, что все звуки будут излишни.

Люди приближались, голоса становились все отчетливей, и, наконец, мы смогли разобрать каждое слово. Для начала ругань одного из них, который неудачно ударился ногой о камень. Потому что раздалось его оханье, затем стон, а потом солидный набор слов, сплошь из ненормативной лексики.

– Шары разуй! – вместо соболезнования посоветовал ему второй.

– Черт бы побрал этого бивня! Хрена шляться в потемках? И вообще, зачем его искать? Сам припрется, когда нагуляется.

Негарантированно, но речь, похоже, шла именно о Петре. И еще меня позабавило, что того назвали бивнем. На блатном арго это слово означает придурок. Как выяснилось чуть позже, я не ошибся.

– Ты насчет «бивня» поосторожней. Вдруг услышит? Махом своих лишишься.

– Да ладно тебе! – Первый презрительно фыркнул. – Слышал я за Петра одну тему. Вроде бы они с покойным Карабасом шпили-вили друг с другом устраивали.

– Да ну?! – Даже по голосу становилось понятно, насколько второй глубоко поражен.

– Вот тебе и «да ну»! Не знаю, кто из них там было девочкой или оба по очереди, но слышал.

– То-то я смотрю, он как в воду опущенный в последнее время, после того как Карабаса не стало!

– Насчет опущенного – это ты в точку! – заржал его собеседник.

Рядом со мной, сдерживая смех, хрюкнул Трофим.