Реквием по вернувшимся

– Жаль, Рихард, что приходится тебе это разжевывать. Но, наверное, необходимо. Человечество переживает очень непростой период своей истории. И неоднозначный. Миллионы лет наши предки жили на этой планете, шаг за шагом поднимаясь к тому, что принято называть венцом творения. Но оставаться здесь и дальше мы не можем. Мы не доверяем нашим соседям, – таким же людям, но с другими ценностями и принципами. Мы обязаны не доверять, если хотим выжить. Среднестатистический обыватель – не только в Евро́ссии, в любой стране мира, – боится жить на Земле. Боится за себя, за своих детей. Он слишком хорошо знает, что миллионы, сотни миллионов других людей его ненавидят. За цвет кожи, за язык, на котором он разговаривает, за бога, которого он вспоминает разве что по праздникам. Да тьфу ты – за пару свиных шпикачек, которые он съел на ужин! Ненавидят и не задумываясь убьют, если представится случай сделать это безнаказанно. Это наша реальность, Рихард. Обыватель боится жить на Земле. Но он не боится Дальнего Космоса! Космос – это настоящий небесный дар, добрая сказка. Космос – последняя надежда для потерявшего надежду человечества. До завершения проекта «Новая Европа» осталось меньше тридцати лет. И все! Конец страхам. Наши дети и внуки будут расти в новом мире. Им не нужно будет бояться. Сорок два парсека до ближайшего шахида с ядерной бомбой за пазухой – достаточно? Они построят такую державу, какую сами захотят, не считаясь с мнением «соседей». И ради этой державы свободных счастливых людей я готов на все. А ты?

– И я готов. – Берг неуверенно улыбнулся. Не понимал пока, куда клонит шеф.

– А она-то может и не состояться. Представь, что произойдет, когда обыватель узнает, что сказка о добром космосе – это только сказка? Что на других планетах его могут поджидать «соседи» на порядок, да что там – на десять порядков более непонятные и непредсказуемые, чем земные? Что начнется здесь, на Земле? Пандемия массовых самоубийств? Апокалипсические психозы с уничтожением всех и вся? Новая мировая война? Все одновременно? И гадать не хочу! Нет, никаких Чужих существовать не должно. Во всяком случае, не сегодня. Через два-три поколения люди укоренятся на новых планетах, почувствуют их своими. Тогда и пускай изучают «братьев по разуму». А для нас их цели и намерения значения не имеют. Наша тактика и стратегия – уничтожить. И когда я говорю «наша» – это я не СБК подразумеваю и уж тем более не Евроссию. Только нас с тобой, Рихард. Нас двоих.

Шеф замолчал. Вопросительно посмотрел на Берга:

– Я тебя убедил?

– В общем, да. Я согласен, что контакт с инопланетным разумом способен вызвать шок у неподготовленного человека. Но почему вы считаете, что это настолько опасно? Человечество пережило многое, переживет и это. Что касается соседства: не обязательно же любые соседи – враги? Пусть даже они совсем не похожие. Предпринять меры предосторожности необходимо, но…

– Так ты полагаешь, что я преувеличиваю опасность? Ладно, расскажу тебе кое-что. Ответь мне на вопрос: ты единственный ребенок в семье?

– Да. – Рихард пожал плечами, не понимая, к чему шеф задал этот вопрос.

– А твой отец? Мать?

– Отец тоже один. У мамы есть сестра.

– И у тебя одна дочь? Не планируете пополнения семейства?

– Нет, не планируем.

– Почему так? Мы же пропагандируем: «Не меньше двух детей в семье!»

– У нас были сложности с рождением дочери. Вы ведь знаете! – Берг поморщился от болезненной темы.

– Знаю. Ты, наверное, думаешь: «С чего это он затеял разговор, не относящийся к теме?» – Шеф хитро прищурился. Берг не ответил, кивнул молча. – Как ты думаешь, Рихард, почему раньше у людей не было «сложностей» с продолжением рода, а теперь вдруг появились? И заметь, появились в тех сообществах, которые первыми приобщились к ценностям современной цивилизации, так сказать. С чего бы?

– Много причин. Техногенные факторы, поздние браки, женщины рожают в старшем возрасте…