Реквием по зверю

Если в самом начале нашего разговора Елизавета Пустельникова вела себя ровно и спокойно, несмотря на то что перед этим выдержала неприятный профессиональный разговор, надо полагать, со своим начальником, то теперь ее поведение заметно изменилось. Елизавета Пустельникова сначала растерялась, это было видно по выражению ее лица, а затем посмотрела на меня так, как будто не поняла смысл того, что услышала.

Бывшая супруга Константина Скорострельникова с минуту просто стояла и молчала.

— Вы сказали «по факту гибели», — наконец заговорила женщина. — Что это означает? Он… погиб?

— Константина Александровича застрелили из пистолета. Управление полиции ведет расследование, а меня нанял двоюродный дядя вашего бывшего мужа — Валериан Геннадьевич Скоробогатов, — объяснила я.

— Понятно, — кивнула Пустельникова. — Где его застрелили? Очевидно, в каком-нибудь богом забытом притоне, — с нервным смешком предположила она.

— Нет, Константин Александрович был убит на Кумысной поляне. Следствие располагает данными, что убийцами вашего бывшего супруга являются эти двое.

Я вынула из сумки два фоторобота и показала их Елизавете Пустельниковой.

— Вам они знакомы? Вы когда-нибудь их видели? — спросила я.

Пустельникова посмотрела на фотороботы и отрицательно покачала головой:

— Нет, не знакомы, я их никогда не встречала.

— Елизавета Георгиевна, мне необходимо задать вам несколько вопросов, но на ходу в коридоре сделать это не совсем удобно. Где мы сможем с вами спокойно поговорить? — спросила я.

Бывшая супруга Константина Скорострельникова на секунду задумалась, а потом сказала:

— Здесь совсем рядом есть кафе. Можно там поговорить.

— Хорошо, пойдемте туда, — согласилась я на предложенный Елизаветой Пустельниковой вариант.

Мы вышли из делового центра и вошли в кафе «Встреча», оно располагалось в соседнем здании.

Я заказала кофе, Елизавета — зеленый чай.

— Вы хотели задать мне вопросы, Татьяна Александровна, — заметила Пустельникова. — Однако перед тем, как вы их зададите, я сразу хочу сказать: большего мерзавца, подонка и просто мрази я в своей жизни еще не встречала! Но в его убийстве я никоим образом не замешана! Хотя мысли прикончить Константина не раз приходили мне в голову.

Я с удивлением посмотрела на Пустельникову.

— Простите, Елизавета Георгиевна, не совсем вас поняла. Вы сказали, что хотели убить своего супруга? — спросила я.

— Да, именно, так! — со злостью воскликнула Пустельникова. — Я бы с удовольствием растоптала эту гадину!

— Но чем же ваш муж вызвал в вас такие сильные негативные чувства? — спросила я.

— А какие, интересно, появились бы у вас, Татьяна Александровна, чувства, если бы вы узнали, что буквально через пять дней «счастливый» новобрачный допился до чертиков, и его еле отыскали где-то на окраине Тарасова в грязном борделе? — задала Елизавета Пустельникова риторический вопрос.

Я только покачала головой.

— Я росла единственным ребенком в семье, Константин, кстати, тоже. У меня была настоящая семья — любящая, дружная, — начала рассказывать Пустельникова. — Между мамой и папой всегда было взаимопонимание, теплота и сердечность. О каких-то изменах между ними я даже и помыслить не могла. Конечно, я понимала, что в жизни всякое случается, бывает, что кто-то из супругов заводит отношения на стороне. Но чтобы такая грязь, такое скотство! Такое не приснится даже в самом страшном сне! Я даже не могла и предположить, что такое может случиться со мной. Родители дали мне все. У меня было счастливое детство, четверо любящих меня взрослых — тогда еще были живы бабушка и дедушка, мои любимые бабуля и дедуля, как я привыкла к ним обращаться. Другие дедушка и бабушка жили в другом городе, мы виделись нечасто, но о них тоже сохранились очень теплые воспоминания. Я окончила технический университет, получила специальность, начала с увлечением работать, вышла замуж за достойного, как мне тогда казалось, человека. Но то, что произошло потом…

Елизавета Пустельникова на мгновение замолчала. Я не торопила женщину, видя и понимая, как ей тяжело.

— Простите, Татьяна Александровна, — наконец, глухо проговорила Елизавета. — Я только позже поняла, в какую трясину я попала. Константин — просто олицетворение всего низменного и животного. Этот человек — самый настоящий моральный калека.

Сначала мне показалось, что Елизавета Пустельникова сгущает краски, но потом я поняла, что говорит она искренне и снова переживает всю ту боль, которую испытала, живя с Константином Скорострельниковым.

— Вот существует такое выражение: «О мертвых — хорошо или ничего», — продолжала бывшая супруга Константина Скорострельникова, — но ничего хорошего сказать о нем я не могу. Однако вы попросили ответить на вопросы, потому что проводите расследование. Так вот, я рассказала вам о нем только по этой причине. Могу только еще добавить, что шрамы, рубцы, которые оставили след и на моем теле, и на моей психике, до сих пор не зажили. И теперь я уже сомневаюсь, что они когда-нибудь заживут. Мне кажется, что это след, который останется со мной на всю жизнь.