Реквием по зверю

— Да, в этом я с вами совершенно согласен. Но дело здесь в другом. Ведь в изнасиловании обвинили этого самого Владислава, который был чуть ли не женихом Вероники. Во всяком случае, они собирались пожениться, так об этом говорили. Так как же мог почти жених сотворить такое со своей невестой? Да еще, как выяснилось, чуть ли не в присутствии своих друзей.

— То есть в присутствии Константина Скорострельникова и Иллариона Пантелеймонова? — уточнила я.

— Вот именно! — воскликнул Валекжанин.

— Да… действительно странно, — согласилась я. — Так каков же был вынесенный приговор?

— Вот этот самый парень девушки получил десять лет строгого режима. Пантелеймонов и Скорострельников проходили по делу как свидетели. Им было вынесено частное определение, — ответил бывший участковый.

«Так этот Илларион Пантелеймонов, наверное, и был тем самым другом Константина Скорострельникова, о котором говорила Елизавета Пустельникова, бывшая супруга Константина. Она сказала, что друг Скорострельникова был у них на свадьбе, а потом, увидев следы побоев на лице Елизаветы, заявил, что больше не хочет знать Константина», — вспомнила я этот эпизод.

— Честно говоря, я удивился, что обвинение предъявили Владиславу, — продолжал бывший участковый.

— А почему так? — спросила я.

— Да потому что, я, скорее, подумал бы на Константина. А вообще-то, эта троица… ох. Сколько крови они попортили! И не только мне, а всему составу участка. Ведь это именно они «прославились» тем, что шантажировали и занимались рукоприкладством других учеников школы.

— Но у Константина ведь был облеченный властью отец, — заметила я.

— Да, но Александр Станиславович Скорострельников начинал свой путь со скромного поста районного следователя, — возразил Валекжанин, — он не сразу стал областным прокурором.

— А эта девушка, Вероника Воротникова? Что с ней стало? — спросила я. — И где она находится сейчас?

— Где она сейчас, это мне неизвестно. А тогда… Уехали они с матерью из Петровска. Сами понимаете, не всякий выдержит косые взгляды и перешептывания за спиной, — ответил Валекжанин.

— А куда уехали, Всеволод Петрович? Может быть, вам известен их адрес? — спросила я.

— Нет, точный их адрес я не знаю, но ходили слухи, что уехали они в Пугачевск. Как будто бы там жила старшая сестра матери Вероники, — ответил мужчина.

— А мать Вероники, случайно, не Александрой Николаевной звали? — задала я еще один вопрос.

— Александра Николаевна? — переспросил бывший участковый. — А ведь точно! Александра Николаевна она!

«Значит, Зинаида Леонидовна с Кумысной поляны перепутала местожительство Александры Николаевны, — подумала я. — На самом деле она живет не в Петровске, а в Пугачевске».

— Всеволод Петрович, посмотрите, пожалуйста, на эти фотопортреты, — попросила я бывшего участкового и протянула ему листы.

Валекжанин долго всматривался в предложенные ему фотороботы.

— Вы кого-нибудь узнаете, Всеволод Петрович? — спросила я мужчину.

— Нет, не знаю этих людей, — ответил Валекжанин на мой вопрос почти так же, как ранее директриса Капитолина Алексеевна.

— Ну, может быть, кто-то из этой пары вам когда-нибудь встречался? — продолжала допытываться я.

— Нет, никогда не встречал, хотя…

— Да?

— Вот, в портрете девушки вроде бы есть какие-то знакомые черты, но… нет, не могу сказать, что видел ее раньше, — покачал головой бывший участковый.

— Понятно. Ну что же, спасибо вам, Всеволод Петрович, — сказала я и встала.

— До свидания, Татьяна Александровна, — сказал Валекжанин, проводив меня до калитки.

Я пошла к своей машине. Пока шла, я подумала, какой же все-таки извилистый жизненный путь прошел Константин Скорострельников: средняя школа с очень посредственными отметками, столичный ГИТИС, потом вроде бы удачная карьера на тарасовском радио и посредническая деятельность при маме-министре, в придачу ко всему какие-то непонятные отношения с африканскими студентами. Да, сюда нужно еще прибавить и пьяные загулы, и оргии в сомнительных злачных местах, а также приступы бешенства, можно сказать, с элементами садизма. Тут я вспомнила историю, которую рассказала мне бывшая супруга Константина Скорострельникова.

Когда я уже подъезжала к Тарасову, то подумала, а что, если Константина Скорострельникова убил как раз тот самый Владислав Востроносиков? А девушка, которая была с ним, это и есть Вероника Воротникова. Да, но эта версия верна только в том случае, если Владислав Востроносиков уже вышел на свободу. Стало быть, мне необходимо это точно знать.

Я стала перебирать в памяти своих знакомых из правоохранительных органов, которые смогли бы мне в этом помочь. Владимир Кирьянов? Но он и так во многом мне уже посодействовал в этом деле. Уже даже неудобно еще раз его просить о помощи.

Есть еще Гарик Папазян — любвеобильный армянин, который спит и видит, как бы затащить меня в постель. Правда, каждый раз я обламываю все его порывы. Так что же? Обратиться к Гарику? Нет, пожалуй, не стану я к нему обращаться.