Реквием по зверю

— Влад остался в Петровске и начал работать на том же заводе, где работал его отец, — пояснил Илларион Пантелеймонов. — А в середине первого курса, это было как раз под новогодние праздники, мы с Костей приехали в Петровск и решили встретиться с Владом. Как раз и повод был — встреча Нового года. Тут мы узнали, что наш друг уже обзавелся девушкой. Он нас с ней познакомил.

— И этой девушкой была Вероника Воротникова? — спросила я, хотя уже знала ответ.

— Да, Вероника, — кивнул Пантелеймонов. — Мы собрались на квартире Влада, у него как раз уехали родители проведать родственников, так что в квартире были только мы: я, Влад, Вероника и Костя. Поначалу было весело, но скоро мы все порядком захмелели. Сначала отрубился Влад, на него алкоголь всегда действовал убойно. Потом я почувствовал себя не в своей тарелке, ну не очень хорошо. Я пошел сначала в санузел, а потом на кухню. Там стоял угловой диванчик, я пристроился на нем и как-то неожиданно для себя задремал. Разбудили меня крики и плач Вероники. Я пошел в гостиную, потому что именно оттуда раздавались громкие голоса. Я еще даже не успел открыть дверь, когда из гостиной, оттолкнув меня в сторону, выбежала Вероника, вся в слезах. Платье на ней было разорвано. А в гостиной я увидел дерущихся Влада и Костю. Они так сцепились и нещадно колотили друг друга, что мне не удалось их разнять. А потом в квартиру вошли полицейские. Оказалось, что, когда Вероника выбежала на улицу, ее заметил проезжающий мимо патруль. Потом состоялся суд, и Владу дали десять лет за изнасилование несовершеннолетней. Веронике на тот момент еще не было восемнадцати лет.

— Так кто же на самом деле из ваших друзей был насильником? Владислав или Константин? — спросила я, глядя на Пантелеймонова в упор.

— Во время драки я слышал крики: типа, что ты сделал с Вероникой, гад. Это кричал Влад, — хмуро сказал Илларион Пантелеймонов.

— Значит, вы слышали, что Владислав обвинял в изнасиловании своей девушки Константина, но правоохранительным органам вы ничего об этом не сказали? — прямо спросила я.

— Я все рассказал дознавателю, — сказал репродуктолог и опустил взгляд.

— Но как же так вышло, что в изнасиловании Вероники Воротниковой обвинили Владислава Востроносикова? — спросила я.

— Потому что со мной потом начали говорить мой отец и отец Кости. Костин родитель уже стал областным прокурором, — объяснил Илларион Пантелеймонов. — Надеюсь, вы понимаете, о чем они со мной говорили?

— Разумеется, я понимаю, чего уж тут не понять, — сказала я.

— Ну вот, и я дал, мне пришлось дать, показания, что был настолько пьян, что ничего не видел и не слышал. И все обвинения против Влада были выстроены на рассказе полицейских и показаниях в письменном виде Кости. Он «срочно» серьезно заболел. А полицейские заявили, что, войдя в квартиру Востроносиковых, они увидели там дерущихся Влада и Костю, и что Костя кричал, что это Влад изнасиловал Веронику.

— И что же? Обвинение было построено только на этих фактах? А как же показания Вероники Воротниковой? И показания Владислава Востроносикова? Они ведь как-то должны были отреагировать на этот оговор? — спросила я.

— Когда шел суд, то Влад не сказал ни слова. Он также отказался говорить и последнее слово. Что же касается Вероники, то она тоже молчала. Молчала как на допросах у дознавателя, так и на суде. Наверное, ее запугали, вот она и предпочла молчать.

— Однако вы так и не ответили на мой вопрос: где сейчас могут находиться Владислав Востроносиков и Вероника Воротникова? — спросила я.

— Я не знаю, — снова последовал тот же ответ.

— Ладно, посмотрите на эти два фоторобота, — я вынула из сумки фотопортреты подозреваемых и положила их на стол перед Пантелеймоновым.

— Я не знаю этих людей, — сказал репродуктолог, посмотрев на фотопортреты.

— Они вам никого не напоминают?

— Нет.

— Эти люди могут быть Владиславом Востроносиковым и Вероникой Воротниковой? — задала я еще один вопрос.

— Не могу ответить точно. Ведь прошло много лет с тех пор, как мы виделись в последний раз. Если только они настолько изменились…

Я распрощалась с Илларионом Пантелеймоновым и вышла из Перинатального центра.

Я села в машину и подумала о том, что, хотя сделано и немало, но все-таки расследование на данном этапе напоминает ходьбу около объекта. Сколько усилий предпринято, для того чтобы найти эту Веронику, но внятного результата все еще нет. Преступники могут успеть скрыться.

Необходимо во что бы то ни стало отыскать сутенера Гогу, по словам фитнес-тренера Проскурникова, он все еще занимается эскортницами, он должен знать хотя бы о подруге Вероники — Милене. Но как это сделать?

Тут я себя мысленно хлопнула по лбу: «Какая же ты, Таня, рассеянная, ведь у тебя же есть твой хороший знакомый Максим Шалохманов из отдела нравов».

Сказано — сделано. Уже через полминуты, порывшись в памяти и выудив оттуда телефон Шалохманова, я набирала цифры.

— Алло, — сказала я в трубку.

— Да, Шалохманов слушает, — ответил Максим.