Реквием «Вымпелу». Вежливые люди

– Эх Юра, Юра! Уже виски седые, а не понимаешь, что какое бы тело не было, если голова прикажет разбежаться и в стенку врезаться, то и телу конец настанет… У меня, кстати, здесь всё время было ощущение, что нас пытаются все время куда-то засунуть, уронить или об стенку шлёпнуть… А у вас не возникало таких ощущений? Эти аресты Панахова, завод Шмидта, телевидение? Только здесь, в Ленкорани, кое-как и то без помощи сверху, – работа нормальная пошла… И на тебе! Как только что-то получаться стало – милости просим… До свидания! Нет! Не просто так это. Ну да ладно, посмотрим, к чему всё это приведёт… Как бы я хотел, чтобы я ошибался!

Но Кшнякин не ошибся!

Утром сначала вертолётами до Баку, потом самолётом отдел улетел в Москву.

И вся наша жизнь после этого стала другой… Теперь мы были чаще и больше предоставлены самим себе.

И для меня эта командировка в подразделении «Вымпел» стала последней. Так неожиданно все мы вдруг перестали ощущать свою нужность стране, государству, людям. Мы все стали лишними… От наших «услуг» отказались…

Произошло ли это оттого, что мы всё же не справились с поставленными задачами тогда, в январе – феврале 1990 года, в Баку?

Или что: со своими задачами хорошо справился тот – другой?

Если он – враг? Я его…

«О, Боже! У меня не поворачивается язык сказать слово «уважаю», хотя нас, как воинов, всегда учили уважать врага…» Но предатель – это не враг! Это…

Я очень хотел бы считать, что он сотворил всё по своей величайшей глупости недоумка, в противном случае мне придётся считать его скотиной, продавшей Родину за тридцать сребреников…

Как страшно, что эти мои «открытия» не смогут услышать и воспринять тысячи и тысячи людей, пронёсших через свои сердца смерть и унижение. Продолжающих даже сейчас переживать ужас глупости одного человека в самых разных местах: Баку, в том далёком январе девяностого года, и в Нагорном Карабахе, где нет спокойствия и поныне, и в покинутом Приднестровье, и в сошедшем с ума Таджикистане, и в Чечне, и… Сколько ещё этих мест в огромной развалившейся стране? А миллионы беженцев в государстве, разрушенном «меченым дьяволом», без права на счастье!

Заставить бы его посмотреть в глаза всем им, миллионам и тысячам людей, и напоить его из «Чаши Горя» всех страдающих, потерявших родных, друзей, страну и просто нормальную жизнь. Может, другие правители, от кого сегодня зависит жизнь народов, как-то призадумаются о смысле своих слов и поступков, ответственности перед теми, кому «служат».

Для меня «Вымпел», как особое подразделение разведки специального назначения, закончил своё существование… Всё произошло само собой: его не надо было уже использовать по назначению!

А всё, что происходило с этим подразделением потом, – это уже другая история и про других людей…

Эпилог. 20 Лет спустя

Посвящается нашим детям

Большой деревянный стол уставлен очень нехитрой закуской, минеральной водой «Нарзан» и водкой. Уже подняли третий тост… И всё больше горячась и распаляясь, вели неспешный разговор «за жизнь».

Нас десять человек за этим столом. Нет, он не праздничный и не поминальный. Просто так получилось… Созвонились и встретились. Десять офицеров из разных отделов, те самые десять, которые были вместе тогда, двадцать лет назад, и которые стали разными сегодня. Но именно они не стали другими…

Первый серьёзный вопрос прозвучал и повис в воздухе…

– Я до сих пор не могу понять, почему, когда «снимали» памятник Дзержинского на глазах у сотен вооружённых чекистов, никто этому не воспрепятствовал? Можно сказать, разрушали твой символ, топтали твоё знамя… Кто знает ответ на этот вопрос?

Все мучительно молчали.

– Если бы памятник не позволили демонтировать, может быть, страна пошла бы по другому пути? – высказал предположение кто-то из собравшихся.

– Вряд ли… – наперебой стали возражать все вместе.

– История не знает сослагательного наклонения, – заговорил до того молчавший. – Знаю лишь одно: то, что произошло с памятником, это и есть в каком-то смысле взаимоотношения между нами, чекистами, и властью. КГБ не воспрепятствовал этому, тем самым унизив всех своих сотрудников… И час, и место, и символ были выбраны очень точно… Нам как будто бы в очередной раз приказали: «Молчать!» Тогда, у меня впервые в жизни было ощущение, что измазался в дерьме… И отмыться не могу, и знаю, что не виноват ни в чём… Обида огромная, а сделать ничего не могу.

– Не было рядом «Вымпела»! Если бы он вмешался… – вдруг сказал, сидевший напротив.

– Когда происходила вакханалия вокруг памятника, уже сделать ничего не могли. В этот момент нас начали уничтожать, – уверенно возразил ему другой.

– Нет! Мы вмешались, – продолжал настаивать сидевший напротив. – Но я имею в виду не памятник, а более важное событие: когда отказались штурмовать в 1991 году Белый дом…

– А потом ещё раз – Белый дом в 1993-м, – поддержал его кто-то.

– Да, тогда получили приказ атаковать, и всех, кто будет сопротивляться, уничтожить… Это касалось событий и в первый, и во второй раз.