Реквием «Вымпелу». Вежливые люди

Вместе с тем шли дни, а наши знакомства и связи в Айбаке только расширялись и крепли. Конечно, это происходило только благодаря Борису. Он таскал нас везде с собой, словно демонстрируя нас как каких-то диковинных существ, в первую очередь решая с помощью этих поездок свои вопросы. Но мы с Юрой, по большому счёту, были с таким поворотом событий абсолютно согласны, потому что при этом улавливали смысл происходящего и решали подспудно свои задачи. Вообще, мы были убеждены: нам несказанно повезло, что здесь есть такой человек, как Борис… Как-то дошло дело даже до того, что благодаря Борису мы попали в гости домой к самому начальнику Управления МГБ.

Мы завалились к Мохаммаду Нуру неожиданно и для себя, и для него. Хотя он нас, конечно, официально пригласил ещё накануне, но попали мы к нему только через несколько дней… То у нас не было времени, то он был где-то в отъезде, а теперь – вот так всё удачно сложилось… У него, как у начальника МГБ целой огромной провинции и человека влиятельного, был выделенный властью специально для его семьи особняк. Находился этот дом недалеко от месторасположения самого управления. Это была большая двухэтажная вилла, окружённая хорошим тенистым садом на окраине Айбака. И здание, и территория были ухоженными и уютными.

Мохаммад, молодой подполковник, наверное, лет тридцати трёх, пуштун по национальности, на работе был человеком решительным и волевым. Каков он в окружении семьи, никто, даже Борис, не знал. В доме у него мы увидели троих детей, которые сразу же были отправлены на другую половину жилища, как и положено по обычаям этой страны. Мы, после рукопожатий и приветствий, без лишних церемоний были усажены им за стол. Судя по всему, Борис ему уже много рассказывал о нас. Ну, конечно, не о нас с Юрой, а о подразделении, в котором мы служим, о «Каскаде» и о советском спецназе… Поэтому и Мохаммад нас представлял как офицеров из спецгруппы КГБ СССР «Каскад». Хотя эта группа была уже в прошлом, как и наши другие названия: «Зенит», «Омега». Но все, кто знал ОУЦменов, продолжали называть нас «каскадёрами». В принципе, это и правильно, потому что весь сегодняшний «Вымпел» и состоял из «каскадёров», «омеговцев» и «зенитовцев». А история и славные дела этих подразделений в Афганистане вызывали восхищение у афганцев. Мы внешне, конечно, возражали и говорили, что-де нет, мы не «Каскад», а совсем другие, на что Борис только хлопал или меня, или Юру по плечу и говорил: «Ладно, ладно… Не «Каскад» так не «Каскад»… А сам так и продолжал называть нас – «каскадёры»…

Даже когда мы были в первый раз в кабинете в Управлении МГБ у Мохаммада Нура, Борис представил нас как «каскадёров», а афганский подполковник тогда сказал:

– Это хорошо, что «Каскад» опять приехал в Афганистан. Ваши умения проводить операции и навыки по сбору информации сейчас нам особенно нужны…

– Да нет! Рафик Нур, – стал его переубеждать Инчаков, – мы не из «Каскада», мы здесь просто в командировке, вот товарищу Борису в подготовке батальонов помочь…

– Нам сегодня офицеры «Каскада» очень нужны, – как будто бы и не слыша возражений, продолжал молодой начальник. – Если «Каскад» опять приедет в Афганистан, дела пойдут ещё лучше.

На самом деле спецгруппа «Каскад» за время своей командировки в Афганистан стала уж очень «популярной» у душманов, и охота бандитов за любым офицером из «Каскада» превратилась уже в навязчивую идею. Говорят, что голова любого «каскадёра» оценивалась чуть ли не в миллион долларов. Понимая это, руководство КГБ переименовало уже пятую спецгруппу офицеров спецназовцев в «Омегу», а затем, ради конспирации, и вообще отказалось от громких названий. Только понимающее и равнодушное к «шелухе славы» руководство смогло это прочувствовать и поступить так мудро… Борис, естественно, не зная этих тонкостей, всё же продолжал называть нас по-старому.

Дом начальника управления обжит был ещё не очень. Нехитрая мебель, ковры на полу и совсем небогатое угощение на столе. Подполковник был назначен на эту должность всего полтора года назад, а до этого долго учился в Ташкенте: причём сначала на строителя, а потом, как он выразился: «…нежданно для меня самого – на офицера безопасности». Он неплохо говорил на русском языке и, как неожиданно оказалось для нас, ещё и матерился на русском, как какой-то сапожник, при этом радостно смеялся, считая, что чем-то нас порадовал. От таких его слов я и Боря, переглядываясь и чувствуя себя неловко, всё же ржали, как над самыми смешными анекдотами, а Юра, проявив мудрость и не стесняясь, вдруг сказал ему:

– У нас – чем выше руководитель, тем меньше употребляет таких слов. У нас считается, что большие начальники не имеют права так выражаться. Это словарь солдат и сержантов…

– Да нет, у вас и генералы так говорят, – ответил Мохаммад Нур, – я с ними часто общаюсь… Я даже учусь у них…