Release my soul (СИ)

Цепляться было больше не за что, надеяться, возможно, тоже. Вот только жить дальше – стоило. Просто чтобы доказать самой себе, что это далеко не предел для ее сил, которые отобрали. И ее делал не дар, не громкий статус, а проклятый характер. Урок получен и усвоен. С чистого листа не начать, но историю всегда можно продолжить.

Особенно, если жизнь слишком длинная, чтобы увидеть в ближайшей перспективе ее конец.

Быть может, теперь Илисса не обладала той хищнической красотой, что привлекала почти каждого представителя противоположного пола. И сама бы себя она в новой личине оценила как нечто не самое страшное и годное к переработке, но отнюдь не интересное. Тем не менее, быть может, роль играл магнетизм, свойственный всем детям Трехликой, быть может, что-то иное. Но остаться без внимания даже при подобной внешности у молодой женщины не получалось.

Казалось, что она вернулась на много лет назад. Туда, где существовали почти ежедневные свидания, где не прекращались ухаживания со стороны, доводившие ее вечного супруга до бешенства. И иногда даже стоившие жизни особо настойчивым и неразумным воздыхателям. Это было слишком давно, с той девочкой, что не знала о своем будущем. И если тогда она принимала все знаки внимания ради реакции Хэдеса, сейчас она это делала скорее по привычке, запоздало понимая, что ждать чьего-то приступа ревности бесполезно. Не примчится же он из Бездны, чтобы отвадить очередного кавалера. Хотя, наверное, этого она бессознательно ждала в первые дни.

И медленно, очень медленно училась хоть что-то чувствовать, не связанное с мужем и сыном. Расставание с последним переносилось хуже всего, хоть и здесь Илисса не могла не признать, что она бы одна не вырастила ребенка, тем более с таким уровнем дара, да еще и среди людей. И с отцом Эрвигу сейчас будет как минимум безопаснее. А она и вправду не перенесла бы и нескольких дней в Бездне при нынешнем статусе.

Только разум может сколько угодно признавать чью-то правоту, а первородная цепь, усиленная материнской любовью, продолжит свое дело.

Однако Хэдес не мог просто ее оставить. Он обещал – себе, ей, сыну, – что все это лишь временная мера. Что нужно просто подождать. Год, два, пять. Он не знал, какой период потребует создание мира, потому что это кардинально отличалось от обычного копирования с имеющегося макета. А его практические навыки в этом вопросе были настолько минимальны, что чудом станет вообще удачный исход дела.

И потому, в редкие дни, когда, кажется, сознание начинало переставать верно воспринимать окружающую реальность, Владыка вырывался в Срединный мир. На несколько часов, сменив личину, максимально заглушив ауру. Появлялся там, где находилась Илисса, и просто наблюдал. Впитывал в себя каждое ее движение, каждый вдох и выдох, каждый едва заметный жест. То, как она отбрасывает с лица короткие пряди темных волос, как потирает виски из-за вернувшейся головной боли, как перехватывает поудобнее кипу книг, грозящуюся развалиться в процессе переноса из одной комнаты в другую.

В еще более редкие ночные визиты он мог даже коснуться ее лица, разглаживая морщинку на лбу, возникшую – он даже и не сомневается в этом – из-за очередного ночного кошмара, наверняка связанного с не отпускающими ее воспоминаниями. И иногда он видел ее слезы. Те, что она боялась показать даже наедине с собой. Постыдные для нее. Потому что не свойственные. И в такие моменты Владыке Бездны становилось еще хуже: чем дальше, тем сильнее ему хотелось наложить на супругу заклятие забвения и дать ей возможность жить среди людей. Как человек.

Оставить ее в покое, остаться ее дурным сном, который никогда не претворится в реальность.

И, если бы не сын, которого он попросту не имел права оставить совсем без матери, именно так бы Хэдес и поступил. Потому что он не мог дать гаранта в их счастливом будущем. Он уже нарушил свое главное обещание – позволил своей женщине почувствовать боль. Из-за него.

Успокаивало лишь одно: с течением времени словно и впрямь ее чувства притуплялись. Все чаще на еще непривычном лице – казалось, он никогда не примет эту временную личину – проскальзывала родная улыбка. Пусть и адресованная не ему. Вызванная не им.

Ему оставалось лишь занять позицию незримо охраняющего ее существа, потому что роль Темного Властелина он уже сыграл. Профессионально. Настолько, что и самому впору поверить. И ежели когда-нибудь потом она сможет простить и принять все его действия, это будет считаться чудом.

Если они до него еще доживут.

***