Release my soul (СИ)

Теперь, стоя рядом с Илиссой в тени искусно вылепленной колонны, но ни единой клеточкой тела не касаясь женщины, чья голова согласно традициям была покрыта прозрачным кружевом, как когда-то, в день их обряда соединения, мужчина смотрел на преклонившую колени у статуи пару. И то ли вспоминал прошлое, то ли радовался за настоящее. Даже он сам не разобрался бы в этих странных ощущениях и мыслях, да и находящаяся рядом вечная супруга тоже. Тем не менее, внутри царствовал неведомый до сего дня покой, который, конечно же, скоро расколется на части, осыпаясь с глухим звоном. Но это случится не сегодня. Пока можно даже обмануться тем, что главная их задача исполнена, и будущее уже не пугает. Скрепленные когда-то цепью души Айне и Брайса получили подтверждение в текущей реальности, по законам Альтерры их брак состоялся, а жизни новой дочери рода МэгРоан ничего не угрожает. Если, конечно, желающих вновь уничтожить межмирье здесь не присутствует. Изначально предполагалось, что печать замкнется на всех членах Дома, однако для этого потребовалась бы их кровь. И никто не давал гарантии в том, что Высшие не найдут иного убийцы. А направлять заклинание на неизвестного индивида было невозможно. Потому пришлось воспользоваться уже проверенной схемой, расплатившись за такую вольность остатками длительности своих жизней, изначально сотканных небесными прядильщицами. И столь дорогой возможностью разорвать цепь, как единственным сильным желанием. Теперь в запасе до финала у них имелись лишь сутки, после которых их существование прекратится. И если выход не будет найден, за этим последует новое перерождение. Определенно – в разных реальностях, если они не исполнят своих клятв.

О том, как вырваться из бесконечно зеркального лабиринта, Илисса догадывалась. Существовал только один-единственный способ, судя по тем крупицам информации, что удалось собрать. Если после смерти оба попадут не в туманное ничто, а прямиком за Грань. Но возникало две проблемы: первая – устроить такое «путешествие» способны лишь мужчины-экры, а Хэдес никоим образом не принадлежал к ним, особенно теперь, завладев собственным телом; вторая – гибель должна произойти от рук друг друга, иначе бесполезно. Последнее хотя бы автоматически приводило в исполнение их клятвы, что изрядно облегчало дальнейшую участь. Но как поступить с первым, пока никто не знал. Идея была, но насколько она безопасна? Сама женщина с легкостью бы переправила мужчину за Грань, поскольку стараниями брата и отклонений своего организма получила власть над иллюзорными клинками. Но некромант бы этого не повторил. Требовалась своеобразная «смена расы», которая подразумевала еще один – последний – эксперимент. От такой мысли внутри все сжималось: забытые ощущения от этих минут ожидания результата просили возрождения. Но на кону стояла жизнь того, в чьем поиске она провела не один десяток тысячелетий. И теперь права на ошибку не оставалось. Если вечный супруг не выдержит ритуал, отправившись в туманное ничто, а она не сможет вытащить его душу для очередной пробы, для него пытка, может, и закончится. А вот для нее – нет.

Потому, бездумно касаясь затянутыми в искусно изукрашенный материал пальцами граней обсидианов, женщина пыталась принять верное решение. Эксперимент манил, обещая несколько часов прежней жизни, что вспоминалась с тоской и долей ужаса. Но и пугал он ничуть не меньше. И почему-то она знала, что ничего не выйдет из этой затеи: такая способность простым разделением крови не передается, а вновь искать тот элемент, что они вживляли когда-то Эрвигу, не оставалось времени. Риск становился напрасным.

Устремляя взгляд на статую Пресветлой Матери, возле которой сейчас Брайс застегивал на шее Айне брачное ожерелье с нефритами, Илисса подавила глубокий вздох. Губы беззвучно шевельнулись, секундой позже искривившись странной, чуть безумной улыбкой.

Она ответит за свои грехи.

Выпуская под стеклянный потолок фигурные колечки дыма, Тайсс с усмешкой посматривал на старших братьев, обменивающихся короткими репликами вполголоса. Это состояние было почти высшей точкой в любом споре, приходя на смену фразам на повышенных тонах. Если кто-то из троицы начинал говорить почти что шепотом, степень его злости уже не поддавалась никакому измерению. Младший из братьев, развалившись в кресле и забросив ноги на подлокотник, веселился, будучи стороной наблюдающей: он в их сделку не ввязывался изначально, а потому в любом случае не проигрывал. Да, поддразнивать что Агнуса, что Эфрена было весело, спутывать им карты тем более, но практической выгоды в этом не существовало. Чистой воды эмоциональное наслаждение.

- Минус одна фигура, - намекая на не так давно растворившуюся в воздухе обсидиановую бабочку, бросил Тайсс, поглядывая на Эфрена, - так что ты просчитался, братец. Твой ввод ее в игру привел лишь к потере очередной куклы.

Злобный взгляд исподлобья, коим наградил его брат, стал лучшим доказательством того, что удар попал в цель.

- Между прочим, не я один промашку совершил.