Религия Библии. Христианство

Да потому, что это история человеческого грехопаде­ния. Мир пал, он лежит во власти сатаны, он принадле­жит врагу. И поэтому то, что для человека испорченного, падшего естественно, — это сатанинское. А то, что неесте­ственно, если угодно, сверхъестественно — это Божие. А Божие сильнее сатанинского. Только надо иметь во­лю совершить его, хотя, во-первых, странно совершать эти поступки, а во-вторых, страшно: надо иметь волю. Поэтому дается такая экстремальная планка. Вовсе не по­тому, что Иисус такой чудак — Манилов из Назарета. Он знает, что этого не сможет сделать никто из Его учени­ков. И мы помним, что в последние моменты Его земной жизни Петр и сыновья Зеведеевы благополучно проспали моление о чаше. Потом Петр трижды от Учителя отрек­ся, все ученики, кроме Иоанна, разбежались, а Иуда пре­дал. А разве Петр не предал? Чем принципиально преда­тельство Иуды отличается от предательства Петра? Иуда взял деньги, а Петр из страха отрекся трижды. Но важен результат: Иуда, вместо того чтобы просить прощения перед Христом и перед учениками, ужаснувшись соде­янному им, покончил жизнь самоубийством — «вернул вексель», а Петр просил прощения у Христа, рыдал, стра­дал. И результат разный — это самое главное.

В этом мире тотального зла Иисус последовательно демонстрирует своей жизнью то, чему Он учит в Нагорной проповеди. Он же не противился злу. Вспомните ночь в Гефсиманском саду: воины пришли, чтобы Иисуса аре­стовать, а Петр вытаскивает меч и пытается защищать Учителя... В этом есть некоторая абсурдность: ну что та­кое один Петр, совсем не воинственный рыболов, против вооруженного отряда? Что он может сделать? Но он ре­шил стоять до конца. Он вынимает меч и рабу первосвя­щенника Малху отрубает ухо, видимо, даже не до конца — явно непропорциональное действие. Это даже немножко смешно при всей ужасности момента. В этой ситуации Иисус говорит Петру: «Возврати меч твой в его место, ибо все, взявшие меч, мечом погибнут» [Мф. 26: 52], и исце­ляет этого раба — его ухо прирастает. Иисус обращает­ся дальше к Петру: «Или думаешь, что Я не могу теперь умолить Отца Моего, и Он представит Мне более, нежели двенадцать легионов Ангелов? как же сбудутся Писания, что так должно быть?» [Мф. 26: 53-54]. То есть Он мо­жет защитить Себя, но Он этого не делает. Он не про­тивится злу, хотя может воспротивиться. Он принима­ет оплевания, заушения, унижения, когда во время суда синедриона отвратительные ничтожества бьют Его по ли­цу и говорят: «Прореки, кто Тебя ударил» (это происхо­дит просто на уровне школьных издевательств). Он ни­чего не говорит, никому не угрожает, никому не кажет пальцем — вот, у тебя руки иссохнут, у тебя дети умрут или что-то подобное. Он, всесильный Царь мира, крот­ко принимает побои и издевательства, тем показав, как надо делать, чтобы победить. Но победы еще нет, побе­да впереди.

Умная почва

Очень важна притча Христа, которую читают в церквях несколько раз в год, — это притча о сеятеле. Она есть в трех Евангелиях, вспомним ее в Евангелии по Матфею [13:1-8], но рассмотрим с необычной точки зрения. «Вот вышел сеятель сеять; и когда он сеял, иное упало при до­роге, и налетели птицы и поклевали то; иное упало на места каменистые, где немного было земли, и скоро взо­шло, потому что земля была неглубока. Когда же взошло солнце, увяло и, как не имело корня, засохло; иное упало в терние, и выросло терние и заглушило его; иное упа­ло на добрую землю и принесло плод: одно во сто крат, а другое в шестьдесят, иное же в тридцать». Вроде бы по­нятно, что не о птицах и о семенах говорит Иисус, но как всем приятно: какие мы есть, так и получилось. Если Бог нас создал бесчувственными, каменистыми, если у нас, как любят говорить в Европе, нет «религиозного нерва», за что нас судить, коль вера в нас не проросла?

Но здесь важна вторая часть. Притчу Иисус говорил для всех, а потом приступили ученики и попросили притчу объяснить. Он начинает объяснять с очень важной вещи, которая для нас звучит совершенно интригующе. «Почему

Ты говоришь притчами? Почему Ты не объясняешь все как есть?» — «Он сказал им в ответ: для того, что вам да­но знать тайны Царствия Небесного, а им не дано, ибо кто имеет, тому дано будет и приумножится, а кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет» [Мф. 13: 11-12].

О чем тут речь? Разумеется, не о деньгах. Речь идет о вере. Ученики имеют веру в Иисуса, они верят, что он — Мессия, Машиах. Может, они ничего не понимают или пло­хо понимают, что такое Машиах: когда Он говорит о Своем Воскресении, они недоумевают. Но они верят, по крайней мере, в Его призвание. А другие не верят. Вот если вы ве­рите, если вы имеете веру, вам и дано будет, потому что вы способны принять. А если вы не верите, тогда и то, что у вас есть — некоторые добрые чувствования, устремле­ния, — и это потеряете. «По естеству» хорошим быть нель­зя, все равно сломаетесь. Явно или тайно, но сломаетесь.