Религия и мифология

У Нила Геймана есть чудесная сказка «История с кладбищем» про мальчика, чьи родители были убиты, а он сам уцелел, потому что спрятался на кладбище. И дальше жители кладбища его воспитывают. Он, естественно, тоже становится невидимым на какое-то время, как и все обитатели кладбища. И они его воспитывают, учат, защищают, когда убийца пытается его найти. Мальчик становится членом этой большой семьи. Понятно, что это выдумка современного писателя, но Гейман обычно очень хорошо использует мифологические мотивы, которые тут хорошо видны.

Покойников можно спрашивать о будущем, искать у них защиты, и они помогут, если правильно попросить. В то же время они не должны все время быть тут. Есть граница между мирами и непреложные правила ее пересечения. Так, в белорусских, в польских обычаях существует очень много практик оказания уважения дедам – их кормят, греют, привечают, но есть и обычай выпроваживания дедов. Их уже накормили на Рождество, оказали почет – а теперь, когда вы уже поели, идите к себе, ступайте в свой мир. Есть моменты – полночь, Новый год или День всех святых, Хэллоуин, в разных культурах по-разному, – когда эти духи выходят, а потом отправляются обратно.

Одновременно с этим смерть в архаическом сознании всегда связана с возрождением, с плодородием, с продолжением рода, поэтому очень часто встречаются просто шокирующие, иногда прямо непристойные обряды. Там и обжорство, и пьянство, и сексуальная распущенность – и это все ритуальные составляющие поминок.

Еще в начале XX века у разных славянских народов сохранялись удивительные обряды игр при покойнике. С современной точки зрения они ужасны и непристойны. Провожающие, находясь в комнате, где стоит гроб, скакали, прыгали, переодевались какими-то чудовищами, парни приставали к девкам, хватали покойника, дергали, говорили: «Вставай, вставай, вставай», – делали неприличные жесты, устраивали эротические игры, – на наш сегодняшний взгляд это просто кощунство, ужас. Но на самом деле это даже не странно: перед нами – следы древней тризны, которая с помощью физических, материальных излишеств обеспечивает вечное продолжение жизни.

В разных культурах есть обычай бдения рядом с мертвым телом, что всегда очень важно, потому что сон – это смерть. Если заснуть, то что будет с духом покойника: не станет ли он вампиром, не унесут ли его злые духи? Поэтому до похорон принято совместное длительное бодрствование: кто-то молится – вспомним Хому Брута из «Вия» Гоголя, или же люди просто сидят в доме или у тела покойного, вспоминая его, – происходит это по-разному, но во всяком случае близкие не спят, вот что важно.

Мало кто, на мой взгляд, интереснее и умнее писал о древних мифах, чем великий румынский философ и специалист по истории религии Мирча Элиаде. Он рассказывает о древнегреческой мифологии, о том, как греки осознавали неизбежность смерти, от которой человек не может увернуться.

А дальше ученый приходит к неожиданному выводу: «Возможности человека ограничены его природой, и у каждого в отдельности – собственной мойрой[58]. Исток человеческой мудрости – осознание бренности и ненадежности существования»[59]. Именно поэтому греки так сильно радовались жизни.

Наверное, это очень мудрое и правильное замечание о том, что от смерти некуда деться и, что называется, «все там будем». Но, возможно, именно это и придает нашей жизни красоту и радость.

И, так же описав некий круг, завершим эпиграфом к роману «Дар». У Набокова никогда ничего не бывает случайно и просто, всегда есть миллион подтекстов: «Россия – наше отечество. Смерть неизбежна», – говорится в эпиграфе к роману, действие которого происходит в эмиграции, среди людей, у которых больше нет отечества – России. Может быть, это означает, что и смерть не так уж неизбежна?

Всемирный потоп в мировой культуре

В этой главе речь пойдет о загадках Всемирного потопа. Разве там есть загадки? О, еще какие!

Казалось бы, все давно известно. Все знают, что в Библии написано, как Господь Бог разгневался на грешивших людей и задумал уничтожить человечество, и только одного праведника Ноя с его семьей он решил пожалеть. И тогда Ною было приказано построить ковчег. В мировой живописи много замечательных изображений этого корабля: иногда они очень смешные, иногда непонятные, напоминающие какие-то броненосцы или крейсеры, иногда – прекрасные и трогательныее.