Религиозная жизнь Древней Руси в IX–XI веках. Язычество, христианство, двоеверие

Очевидно, что адекватность понимания христианского и мусульманского учения о едином Боге в среде торговцев на Волжском пути была весьма невысока. Да и вряд ли они обладали какими-либо подробными знаниями о сущности этих религий. Однако, даже самый примитивный уровень восприятия монотеизма – в качестве знаний о чужой вере, уже вносил хотя бы и незначительные изменения в мировоззренческую ситуацию как внутри самих торговых объединений, так и в среде населения, с которым они общались в пунктах остановок и торговли на берегах длинной речной магистрали. Эпоха Великого Волжского пути была в истории мировой цивилизации едва ли не самым редким периодом «всеохватывающей веротерпимости и межэтнической уживаемости коллективов, объединенных торговой необходимостью»[242].

Время Рюрика, а особенно наследников его власти – князей Олега и Игоря – было периодом активизации второго важнейшего водного пути – «из варяг в греки»[243]. По мнению Г. С. Лебедева, уже в 830-х – 860-х гг. наметилось разделение функций Волжской и Балтийско-Днепровской магистралей. Первая из них специализируется как торговый путь, вторая – как путь военно-политический[244]. Конечным южным пунктом Балтийско-Днепровско-Черноморского пути была христианская Византия. Таким образом, обе «речные дороги» становятся в Х в. путями трансляции монотеистических представлений. В религиозной истории Руси они сыграли не менее важную роль, чем в сфере ее социально-экономического и политического развития. Следует заметить, что речная сеть Восточной Европы послужила важнейшим структурным компонентом территориального обустройства «державы Рюриковичей». Именно реки являлись основными путями расселения, на их ключевых участках, в местах схождения речных систем возникали важнейшие города, водоразделы служили границами земель[245]. У наиболее сложных участков, в первую очередь связанных с восточной торговлей, у порогов, близ волоков, в местах раздвоения рек на рукава возникали укрепленные поселения, контролировавшие пути и обеспечивавшие их безопасность[246].

Функционирование водных путей имело для населения далеко идущие последствия, так как в зонах крупных торговых магистралей создавались предпосылки для более интенсивного социально-политического развития, нежели в сопредельных землях, подчас населенных тем же этносом. Сложившаяся магистраль обрастала сложной системой связанных с нею комплексов. Происходило ускорение социальной дифференциации, как всего общества, так и знати; ее перемещение к ключевым пунктам и сосредоточение в новых поселениях[247]. В этих «протогородах», характеризующихся высокой степенью социальной мобильности населения и процессами межэтнической интеграции, происходил не только обмен товарами и сырьевыми ресурсами, но и обмен всевозможной культурной информацией, в том числе и религиозного значения.

Первый центр такого типа – Ладога – возник еще в середине VIII в. на важнейшем участке Балтийско-Волжского пути, недалеко от устья Волхова. По основным характеристикам (отсутствие укреплений, размещение непосредственно у воды, полиэтничный состав жителей, ориентация на сезонную торговлю) Ладога сопоставима со скандинавскими виками (Бирка, Рибе, Хедебю) и торговыми городами западнославянских земель[248]. Показательна и ситуация на Волхове на участке от Ладоги до озера Ильмень. Поселения конца I тыс. н. э. располагаются не равномерно, а приурочены к наиболее сложным участкам водной магистрали – порогам и раздвоению Волхова на рукава. Определяющими чертами ранних поселений Поволховья являлась торговля и обслуживание водной магистрали[249].

Все главные и впоследствии столичные города домонгольской Руси разместились на берегах крупных рек или озер, что уже само по себе свидетельствует об ориентации населения на торговые контакты и участие в товарном обмене, а значит и в открытой системе коммуникаций.

Археологические разыскания последних десятилетий показывают, что многие крупнейшие и наиболее древние сгустки средневековых поселений на территории Северной Руси концентрируются именно вокруг озер, вблизи которых возникают и важнейшие городские центры. Это и Новгород у оз. Ильмень, и Ростов на оз. Неро, и Переславль-Залесский на оз. Плещеево, Белоозеро на Белом оз., Псков вблизи оз. Псковского и др. Данное явление было связано, с одной стороны, с природно-хозяйственными условиями: богатые пойменные луга, легкие и плодородные аллювиальные почвы, рыбные ресурсы. Другим фактором, по-видимому, было особое значение озер, как естественных соединений сложных речных систем. Из этих районов открывалась возможность движения в разных направлениях, по разным маршрутам, лежащим на удалении от основных участков[250].