Религиозная жизнь Древней Руси в IX–XI веках. Язычество, христианство, двоеверие

Военно-политическая и торгово-экономическая активность ранней Руси обусловила приобщение определенных слоев общества к письменной культуре. По наблюдениям А. А. Медынцевой, многочисленные данные позволяют говорить об использовании кириллической письменности до принятия официального крещения. Носители этой практической письменности – торговое население древнейших городов и протогородов, княжеские воины-дружинники, собиравшие дань с подвластных территорий. Именно торговая среда – та почва, которая подготовила принятие уже знакомой для славянской речи кириллицы и быстрое распространение ее на Руси[258]. Усвоение кириллической письменности следует признать важным фактором трансляции христианских идей, с наличием которой так или иначе приходилось считаться и великим киевским князьям.

Сын Рюрика и воспитанник Олега – князь Игорь, очевидно, не интересовался христианством, но и не был жестким приверженцем язычества. Русско-византийский договор 944 г. дает основание говорить о том, что полиэтничные великокняжеские дружины и ближайшее окружение великого князя к середине Х в. в какой-то своей части были христианизированы[259].

В истории Русского государства важнейшее значение имела деятельность жены князя Игоря – княгини Ольги, унаследовавшей после 945 г. великокняжеский стол. Приняв крещение в Византии, Ольга склонялась к тому, чтобы активизировать уже идущий стихийно процесс христианизации древнерусского общества. Однако социальная обстановка еще не благоприятствовала реализации этих замыслов. Впрочем, не исключено, что административные реформы княгини Ольги, связанные с установлением сети погостов[260], (не обосновывавшиеся задачами религиозного характера) сыграли роль позитивного фактора в дальнейшей истории утверждения христианской веры.

Погосты во второй половине Х в. становятся средством осуществления территориального управления. Они развились из дворов и сел, где останавливались князья и княжие мужи с их дружинами во время сбора податей, в постоянные административные центры княжеского суда и взимания налогов. Термин «погост», этимология которого показывает его родство со словами «гость», «гостить», в первоначальном смысле означал «место гощения», «место для временной остановки». Последующее изменение содержания термина связано с дальнейшим развитием погоста как исторического явления: административно-хозяйственная единица – совокупность деревень, «тянущих» к известному погосту; стан как главное поселение округа, церковь и церковный двор в погосте, и т. д.[261]

Согласно сообщению «Повести временных лет» под 947 г. о новгородском походе княгини Ольги, ее погосты были «по всей земле»[262]. Н. Н. Воронин убедительно аргументировал существование погостной системы не только в Новгородских, но и в Смоленских, и в Ростово-Суздальских землях[263]. Возможно, в период правления княгини Ольги статус погостов получили и открытые торгово-ремесленные поселения на берегах «великих» рек. Представляется правомерным предположить, что организация сети погостов вела к усилению роли Киева при одновременном ослаблении власти местной племенной знати, и славянской, и финно-угорской.

Погост, как место постоянного присутствия представителей княжеской администрации и дружинников, как место их регулярных контактов с региональной племенной «верхушкой» и торгово-купеческой средой, создавал условия значительно ускорявшие распространение любой внешней (по отношению к замкнутому провинциальному микромиру) информации. Несомненно, погосты стали центрами «социокультурного ускорения», точками взаимодействия и «позиционирования» разных религиозных взглядов, в том числе и христианских.

Княгиня Ольга планировала учредить на Руси епископию. По-видимому, не добившись такого решения на своих встречах с византийским императором, она обратилась с подобной просьбой к германскому королю Оттону I. Такой дипломатический ход был обусловлен широким спектром внешнеполитических факторов в условиях еще формально единого христианского мира. На Русь из Германии был направлен миссийный епископ Адальберт с группой священнослужителей[264]. Он прибыл в Киев в 961 г. или в начале 962 г., когда к власти в Русском государстве уже пришел Святослав. Адальберт вынужден был возвратится обратно, едва избежав насильственной смерти[265]. Новый правитель Руси сознательно и последовательно ориентировался на язычество. Князь-воин, осуществлявший дальние походы на Дунай, был весьма далек от евангельского учения.