Читаем Реликварий ветров. Избранная лирика полностью

Реликварий ветров. Избранная лирика

Словом, если удавалось – толишь ветреностьи верность. На ледовой перепонкегладью вышиты морщинки.Что же выглядит свежее беглойновости о смерти? Ах,не в пору пообвыклись мыс трусцою несуразной.То пельмени с сердцемв комендантском доме, томозги с горошкомел в первопрестольной. Словом,был неправильным настолько,насколько чудилось мневерным.

29. III.1984. Нов. Гавань

Две темы для финала

Как леди Каролина Лэм,за полночь в фосфорной ротондеупасть. Ампирный поясокпод грудью и имя пенкою из устзакушенных – чтоб распоролись облака,чтоб съёжились. Курчавый лорд, каккосит ваша несусветностьи хромота.Как опаршивевший поэт – своих,чужих предать и спутать. «Мосьё, я под —пишу стихи за франк, за пару вашихвшивых слов, я за…» Закрылась дверь. Ис койки диктовать с оглядкой о чёте —нечете, о Пушкине чуток, и с темнебрежно переплыть границу без страны ибез охраны.

18. V.1984. Париж

«Всё это, слушай, вышло попыткой…»

Всё это, слушай, вышло попыткойникогда не скажу чего —может, пыткой плюшевых страшилищ,может, молотьбой папье-маше.И когда б не вычурные раны,не труха бескровная из швов, мы бы,стеклоокая, игралидо сих пор, насупившись, с тобойв липовые кубики блаженства —у окна, в котором не скажуникогда какие облаказацветали на ущербном солнце.

4. VI.1984. Париж

Акватинта

Лежит скорлупка на Неве.То шпиц, то купол над тупою крышей.Такая несуразица с утра, голландщина ипетербургщина какая. Российщина.Петровщина.Глазетовые воды.То ломоносовщина, то ека —теринщина, а тосуворовщина.Отроческий ветер. И от векауж коли не хованщина, то аракчеевщина илибироновщина вовсе.В бирюзезависли паруса и Божьи птахи.Такая небывальщина с утра.А полдень водитгалльской шторой. Немилосерден видАдмиралтейства, нещаден – Академии наук.

16. VI.1984. Париж

«И примостившись к замшевому уху…»

Ирине Одоевцевой

И примостившись к замшевому уху,ей – сквозь разомкнутые водыи кровли кукольных столиц, ей – сквозьобжитые могилы, сквозь одурьбезучастнейших духов – кричу опять:– Какой аллеей прокрались вы накамелёк? «Как вы сказали?.. Я не слышу.А Жорж! он там такой длиннющий, каккабинетные часы —гор-х-х-раздо выше всякой двери идоброй челяди Христа».

21. VIII.1984. Париж