Читаем Реликварий ветров. Избранная лирика полностью

Реликварий ветров. Избранная лирика

Автобус в Прагу по кольцевойминует мягко под Парижем тридортуара, безлюдный стадиони кладбище. На кладбищехоронят. Он, может быть,студент или спортсмен. Он,может быть, она. Над Сенойторчит китайский павильон. Ана дворе год номер ноль иэнный век, когда, как в прошлый,мне верит из садов святого леталюбовь, что верю. Верю,что люблю, – в автобусе, что мягкокатит в Прагу по кольцевой.

4. II.2000

«Среди ристалища астрального ветров…»

Среди ристалища астрального ветрови скользких бездн немого океана,за далью, поглощённой зёвом далейи умощённой медовой кантиленоюсирен, плывёт в луче безвестныйостровок, где на песке размыто «мойродной», а после точки стёртой – «Мама».

4. II.2000. Где-то

«Мы боги тех, чуть угловатых…»

Мы боги тех, чуть угловатых,70-х, брежневских, патлатыхлет, щербатых зим. Нашворотник из чебурашки, в карманешиш, но нараспашку чело, ивзор неуязвим.Плели нампесни из мелодий, мы шлив душевное кино. Пусть в нашихсудеб домино козлы стучали,но отрыжек отчизна-тётяне ловила из пасти дядикрокодила.Вот сдали нашустеклотару и разделили всехна нарах на старых, новых,инояких. И те, кто к янкамвстали раком, наставят бывшихcrazy Russians визжать «яху»,любить нули, как перлы в каше,и не сипеть: «Ну-у… погоди!»

7. IV.1996. Париж

«Аркадия, Алиния – последняя страна…»

Алине Солоненко, Аркадию Илину

Аркадия, Алиния – последняя страна,И к ней доходит линия Дороги в никуда.И радужно лоснится селёдка в декабре,И хлещет в глотку водка, которая по мне.А там стихи окуривать зловоньем бытия.На дне земля Лемурия, а в вышних – лития.Тиара Исаакия с балкона вдалеке.Эх, сладко нам поддакивать расхристанной судьбе,За зорькой Колокольцева виясь в гравюрных снах,Пока висок уколется звездой – увы и ах.Алиния, Аркадия – и мы встаём на край.Так вот она – оказия… А, впрочем, наливай.

23. III.1997. Париж

На смерть Окуджавы

Грустный армянский кузнечик в веках,Он отскакал прихотливыя летаСамой прозрачной стезёю, и где-тоВсхлипнуло эхо в столичных дворах.Всхлипнула эхом в арбатских дворахСиняя скрипка гусарских печалей.Новость в Париже надысь отмечалиВ стенах, видавших шаляпинский прах.В церкви, отпевшей шаляпинский прах,В избранной пастве почти не крестились,Некто резинку жевал, и косилисьТе, кто в казённых потел пиджаках.Сразу в казённых смекнут пиджаках —Будь ты Цветаева, будь ты Иванов.В ус усмехнулся из Божьих бурьяновГрустный грузинский кузнечик в веках.

14. VI.1997. Самолёт Париж-СПб.