Рельсовая война. Спецназ 43-го года

Укрытые в замаскированных капонирах «тигры» наносили неожиданные удары по нашим штурмовым танковым батальонам. Тяжёлые снаряды калибра 88 миллиметров проламывали броню «тридцатьчетвёрок» за полтора-два километра. Зачастую случалось так, что, прежде чем комбаты успевали рассредоточить и укрыть танки, в степи уже горела половина машин батальона.

Но и малоповоротливым 55-тонным «тиграм» редко удавалось уйти безнаказанными. Их выбивали наши тяжёлые самоходки СУ-122 и гаубичная артиллерия. «Тридцатьчетвёрки» обходили «тигры» с флангов и, пользуясь своей маневренностью, знанием местности, с риском для жизни приближались на триста-четыреста метров. С такого расстояния удавалось пробивать борта, защищённые бронёй 80 миллиметров, моторную часть, рвать меткими выстрелами гусеницы. Дорого обходились эти поединки, однако наступательный порыв наших войск было уже не остановить.

Одиннадцатого августа части 1-й танковой армии перешли железную дорогу Харьков – Полтава и рассекли крупную харьковскую группировку немцев, охватив её с трех сторон, создав угрозу полного уничтожения. В этот день немецкие танковые части, насчитывающие более шестисот машин, нанесли контрудар. Завязалось ожесточённое сражение, длившееся несколько дней. 16 августа немецкое контрнаступление было остановлено, но положение оставалось сложным.

Особый отряд НКВД «Застава» совместно с партизанскими отрядами «Сталинцы» и «Смерть фашизму» в основном проводили боевые операции на железной дороге. Повсеместно на оккупированной территории страны, особенно в Белоруссии и областях, примыкающих к зоне Курской битвы, шла масштабная диверсионная операция «Рельсовая война».

Ещё в конце июня Центральный комитет Коммунистической партии Белоруссии выдвинул план уничтожения рельсов на железных дорогах. Предполагалось одновременным массированным ударом подорвать более 200 тысяч рельсов. Каждой бригаде, отряду отводился определённый участок дороги.

Операция началась в ночь на 3 августа 1943 года. В первый же день было совершено сорок тысяч подрывов. К концу августа партизанские и диверсионные отряды НКВД вывели из строя сто семьдесят тысяч рельсов, что составило свыше тысячи километров железнодорожного пути.

Как пишется в шеститомнике «История Великой Отечественной войны», вышедшем в печать в начале 60-х годов, «Рельсовая война», которая продолжалась и в сентябре сорок третьего года, до предела усложнила перегруппировку вражеских войск. Движение по железным дорогам резко сократилось, а на некоторых участках полностью приостановилось. На ремонт разрушенных путей вражеское командование начало спешно бросать железнодорожно-строительные батальоны и даже боевые части.

Немцами устанавливались многочисленные посты и засады. Патрулировались все железные дороги и подходы к ним. Для этого использовались все имеющиеся силы, местная полиция, даже снимались с фронта некоторые воинские части.

В последнее время рассекречен ряд документов, касающихся операции «Рельсовая война». Руководство НКВД, генерал Судоплатов, полковник Старинов убедились, что подрывы рельсов не приносят ожидаемого эффекта.

Обычно толовыми шашками или тротилом взрывали стыки между рельсами. Взрывчатки требовалось много, но её не хватало. Рельсы гнулись, разрушалась шпала в месте крепления. Повреждённый участок пути, как правило, не превышал метра или полутора. Зачастую взрыв лишь выбивал крепления, металлические «костыли», сгибал концы рельсов.

Немецкие специалисты быстро приспособились устранять повреждения. Ремонтные «летучки» под прикрытием пулемётов обрезали электросваркой куски согнутых рельсов и быстро заменяли их подготовленными по размеру отрезками. Замена одной-двух повреждённых шпал также занимала немного времени.

Кроме того, как любая массовая операция, «Рельсовая война» не была должным образом подготовлена. На открытый участок пути нередко выходили сразу несколько десятков партизан, порой целый отряд. Не все обладали нужным опытом, закладка взрывчатки замедлялась, а поджигать запальный шнур и отходить требовалось одновременно.

Пользуясь этим, к месту диверсии на полном ходу вылетал броневагон или мотовоз, открывал огонь из пулемётов и скорострельных пушек. Партизаны, как правило, мужественно принимали бой, прикрывая друг друга, но несли потери.

Глава НКВД Лаврентий Берия, отрицательно относившийся к партийным органам, считал, что эти мелкие диверсии ничего не дают, кроме дутых цифр. По мнению Берии и ряда опытных специалистов НКВД, взрывать следовало более крупные объекты, уничтожение которых реально затормозило бы железнодорожные перевозки: мосты, виадуки, станционные постройки, водокачки. И в первую очередь пускать под откос эшелоны.

Командир отряда НКВД «Застава» майор Журавлёв ещё в июле получил шифрограмму о дате начала «Рельсовой войны». Но главная задача операции – подрыв рельсового полотна – проходила одной строкой. Больше говорилось о подрывах вражеских эшелонов и важных железнодорожных объектов. Одновременно было получено сообщение о подготовке к приёму груза.