Рельсы… Рельсы

— Это угроза? Убьёте меня? На рудники увезёте? — Федот нагнулся к лицу Волкова и обдал его горячим дыханием, — гнева народного али божьего не боитесь?

— Нет, не боюсь. Потому что мы — это народ. Я его часть. А вы… так… страшное эхо минувших дней. Скоро вас вообще не станет. Так что нет… это не угроза. Это совет, — Волков прошептал, — попросите прощения у народа и трудитесь вместе с ним. Смывайте преступления потом, чтобы не пришлось кровью.

Народ тем временем пришёл в изумление, одобрительные окрики слышались всё чаще. Иногда пробивались несмелые хлопки и улюлюканья.

— Что же касается гнева божьего, — Волков отошёл от покрасневшего мужчины и вернулся обратно на крыльцо, — Бог не властен надо мною, ибо его нет. Религия есть опиум для народа. Душа, порождаемая бездушием, сердце, порождаемое бессердечием, разум, порождаемый невежеством. Это морок, создаваемый искусственно и возникающий, естественно, с целью скрыть реальность. Реальность бессильной борьбы угнетаемого с угнетателем, раба с господином. Под видом высшей истины и избавления нам ценой свободы продают сказки о лучшей загробной жизни, Боге, бесах, чудесах, описанные в мерзкой книге. Этот опиат глушит у раба боль и гнев, но не даёт ни сил, ни воли, ни истины. Производителю своему, эксплуататору и богачу, дает власть и очень дешёвый способ оправдания всей своей скотской жизни, даёт бездонный омут, где можно утопить человечность.

— Ересь! Богохульство!

— Как можно так говорить о Боге, о священном писании, святых местах!?

— Товарищи! Поверьте, мне одинаково противна всякая религия. Очнитесь! Сбросьте морок и взгляните на безобразное положение своё! На собственное невежество! Поймите, что оно искусственно выращено в вас! Веками вас учили жить по единственной книге, проблемы свои нести в храм, рассказывая о согрешениях своих чужому человеку. Не учиться на собственных ошибках, отвечая за них, а передавать через человека, моральный облик коего сомнителен, свои проступки на откуп невидимому судье. Не решать невзгоды, а надеяться на милость сказочного существа. Не желать равных прав, а смиренно терпеть невольный труд во имя иллюзорной блаженной жизни. Не желать жить лучше, а извиняться за помыслы подобные пред человеком, жирным, облаченным в золото и шёлк, отгороженным каменными стенами, защищённым законами. Вот, чему учат религиозные догмы.

— Верно!

— Как можно?!

— А как же уклад?

— Человек здравый! От попов в работе пользы никакой!

— Помните Демьяна из нашего монастыря? Мужиков в пьянстве винил, а сам на проповедях лыка не вязал!

— Да-да! А городской? Народ от голоду мёр, в избах замерзал, а ему лишь подати подавай, да не перечь! Вот и верь им!

— Грешники! Побойтесь Бога!

— А, может, действительно нету там никого… какой страх берёт…

— Боже, как же нет тебя?

— Какая подлость, граждане!

— Товарищи, — Волков поднял вверх руку, и толпа моментально притихла, — всё проходит! Власть советская отбирает у зажравшихся попов захваченные земли и народные памятники. Она даёт вам множество книг! Даёт возможность познавать мир не через проповеди, а через физические, математические и биологические законы. Создаёт человека будущего. Человека материалиста. Человека, способного сделать всё! Вы все ещё можете стать таковым. Вы со мной, товарищи?!

— Да!

— С тобою мы!

— Нам с советами по пути!

— Готовы ли вы объединиться в ударном труде?! Изгнать помыслы об единоличности и жадности?!

— Готовы!

— Готовы ли учиться, совершенствовать знание и мораль свою во благо мира?!

— Да!

— Готовы ли бить проклятых буржуев, кулаков и империалистов, не искупивших вины своей перед свободным народом?!

— ДА!

— Им не уйти!

— Свобода, равенство, братство!

— Отлично… — Волков видел среди толпы ещё много колеблющихся и угрюмо молчащих, но он уже понимал, что дело сдвинулось, — но как я уже сказал, ради светлого бедующего нужно действовать. Я как наделённый народом правоохранительной функцией буду заниматься всеми преступлениями района. Слышал, что недавно погибли две девушки.

— Дуры! Говорили им — не ходить в пущу!

— Ещё и в канун «Зверятницы»! Вот их зверь и погрыз!

— А, может, и сам хозяин снизошёл…

— То-то. Впредь неповадно будет! А вы говорите, религия… вот она, сила предков!

— Это Василиса постаралась. Ведьма! Бог её не просто так ума лишил!

— Точно-точно! Девок убило, а ей хоть бы что!

— Тихо! Разберёмся. Вы тоже должны сделать встречный шаг. Видите, приближаются к нам бойцы нашей могучей Красной армии? Они здесь, чтобы изъять у вас оружие. Не бойтесь, если не будете оказывать сопротивления, вас не тронут. Ни штрафов, ни арестов не будет, если не было у вас злого умысла. Человека же, причастного к недавним грабежам, будет ждать справедливый народный суд!

Толпа в сопровождении солдат начала потихоньку расходится по домам. Среди откалывающихся групп и семей не утихали ссоры и обсуждения.

— Игнат Митрофанович! — Волков догнал сторожа, — это ведь вы нашли тела?

— Да, я, — в глазах старика блеснул ужас.

— Покажите место.

— Как пожелаете. Тут недалеко, на опушке.