Ремесло государя

«Дождались»? Что значит – дождались? Змей была не из тех глупынь, кто пропускает мимо ушей даже случайные обмолвки окружающих. Но этого стоеросового болвана необходимо привести в чувство и допросить! Церемониться с этаким необязательно, империя собственных татей перед честными людьми не покрывает, даже перед чужеземцами… Воительницы назубок сие выучили, как и многое другое, могущее пригодиться на дорогах чужого государства. Змей примерилась и хлестнула плетью на всю длину, с тем, чтобы не попасть на захват, как это случилось с беднягой Тургун, она даже высвободила кисть руки из плетевой петли, чтобы избежать любых случайностей. Плеть угодила точно по рыжей маковке: и очень больно, любой хмель от такого хлеста соскочит, и никаких особо важных повреждений, во всяком случае – испытуемый говорить сможет.

Детина ухватил рукой намокшие кровью лохмы:

– За что!??

И действительно: понимание резво к нему вернулось, стоило ему увидеть неповрежденным глазом собственную кровь на растопыренных пальцах.

– За все. Чтобы лучше понимал вопросы. Ты готов отвечать?.. – Змей выждала пару мгновений. – …Первый тебе вопрос…

Детина рыкнул и завел обе руки за спину: правую ввысь, к торчащей над плечом рукояти двуручного меча, левую вниз, к ягодицам, чтобы оттуда подбросить вверх и в сторону кончик ножн – пьяный ли, трезвый, он явно умел быстро выхватывать к бою громоздкий меч. Однако воительницы были наготове, и четыре стрелы почти насквозь прошили могучее тело. Да, видимо, слишком щедро отпущено было здоровья и мощи этому рыжему: вместо того, чтобы упасть в конвульсиях и немедленно умереть, детина выхватил меч и одним ударом снес голову кобыле полусотницы Змей – еще бы чуть-чуть, и ее бы рассек поперек груди, но повезло, выдержали латы, да и замах был поспешен… Разбойник закашлялся, захрапел кровавыми брызгами, но успел пробежать еще четыре полных шага, на каждом шагу отвешивая в стороны по удару огромного меча…

Он уже был мертв, этот рыжий, а воительницы, обезумевшие от боевого ужаса и вида пролитой ими крови, все еще тыкали саблями в гору обмякшей растерзанной плоти. Две самые верные помощницы помогли своей старшей выбраться из под лошадиного трупа, на ходу ощупывая ее тело опытными пальцами, в поисках ран и повреждений, ибо сама она, в горячке боя, могла и не почувствовать этого сразу…

– Нет, нет, Акульчик, все в порядке, я цела… даже, по-моему, не ушиблась… Что тут у нас?.. Эй, чего сгрудились? Хватит фарш молоть, мертвее он не будет, разобрались по местам! Горулину кобылу ко мне! Строиться, я сказала! По сторонам смотреть! Рассчитались по артикулу!

Итоги смотра были ужасны: позднее утро не успело смениться полуднем, а отряд лазутчиц уже потерял пять человек убитыми, не считая раненой в плечо Жало и украденной Тургун. И две лошади загублены: одну рыжий убил, другую ранил, пришлось быстро прирезать, освободить от мучений…

Змей теребила на груди края криво рассеченных лат и лихорадочно размышляла, с саблей в руке… Три десятка натянутых луков были направлены на входные двери трактира. Что-то такое странное происходит, внушающее безотчетный ужас… Надо немедленно понять нечто важное, иначе… Четыре воительницы вышли наконец, из кабака, между ними трепыхается хлипкий седой человечишко… А вдруг и он сейчас начнет убивать… Нет, этот – обычный, хвала богам…

– Ты тиун?

– Нет. Никак нет, пресветлая сударыня! Я тут временно поставлен… Прежнего-то тиуна еще весною убили.

– А, так ты кабатчик?

– Да, ваша милость. Но тоже с весны. Старого-то Груху убили разбойники, еще раньше, чем тиуна Марта.

– Так это были разбойники? Оба?

– Да, ваша милость.

Змей мрачно ухмыльнулась и поднесла острие сабли вплотную к глазам этого трусливого человечка.

– А откуда ты знаешь про второго? Я ведь тебе о нем ничего не говорила?

Человечек затрясся и попытался упасть на колени – две воительницы, стиснувшие человечка с боков, не позволили ему этого сделать.

– Но вы ведь сами изволили сказать: оба. А вчера и сегодня у нас только они и были, Мурзенок и Конопатый.

– Вот этот – Конопатый?

– Он, пресветлая сударыня. Был.

– А как другой выглядел?

Кабатчик заюлил, якобы затруднился с ответом. Наконец выдавил из себя:

– Обнаковенно выглядел. Две руки, две ноги…

– Еще точнее?

– Здоровый такой. Он как раз Конопатому в глаз вчера заехал.

– За что?

– Да кто их знает, чего они там повздорили… Тати, одно слово.

– А что они тут делали?

– Ох, не знаю, пресветлая сударыня. Ничего я не знаю…

Змей пребывала в нерешительности: с одной стороны очевидно, что кабатчику что-то такое известно, и что говорить об этом он не хочет… А с другой стороны – боязно самоуправствовать в чужих землях: одно дело разбойника в свою защиту зарубить, но совсем иное – поднять руку на имперского чиновника, пусть даже на мельчайшего, временно назначенного тиунишку захолустного селения… Как быть?

– Змей… Змей! Едут! Целый отряд!

– Вижу! Не стрелять! Только по моей команде! Коня мне!