Ремесло государя

Змей и ее ратницы входили в село через северные ворота, а теперь, навстречу им, вымахнули из южных ворот и подскакали к площади незнакомые всадники… десятка два их… Увидели направленные в них луки, прикрылись щитами и заклятьями…

Эти не стреляют – и эти остановились, не нападая.

– Я рыцарь Керси Талои, предводитель отряда разведчиков при войске его светлости герцога Когори Тумару. С кем имею честь?

Уж что-что, а как выглядят войсковые подразделения имперцев, воительница Змей знала назубок: за время «гощения» при императорском дворе была у нее такая возможность и она ею воспользовалась. И она учила, запоминала, и Ясный День, и десятницы, и даже рядовые ратницы – а как же иначе: служба, военная и посольская! И имя императорского сановника Когори Тумару ратницам известно.

– Я старшина охранного отряда при посольстве городов Суруга и Лофу, полусотница Змей! Подготавливали постой и пополнение запасов для основного каравана, подверглись нападению разбойников. Луки опустить!

Предводители отрядов дали знаки своим людям ослабить боевую готовность и съехались поближе.

– Насколько велик ваш военный отряд, сударыня Змей? Не этот, а весь?.. Не играйте в камень, полусотница, если я спрашиваю об этом так прямо и недвусмысленно, значит, имею на это право и резоны!

Каким-то внутренним чутьем Змей поняла, что – да, лучше подчиниться и ответить на вопросы этого юного наглеца, самолюбие потерпит.

– До трехсот сабель, сударь. Перед вами лишь передовой отряд.

– Угу. До трехсот – за вычетом больных и выбывших – это две, две с половиною сотни… Однако же, эти края кишат разбойниками, как вы уже успели заметить…

– Успели. – Змей закусила губу и покраснела. К чему клонит этот юнец, со своими полунасмешками? – Но сил у нас вполне достаточно, сударь Керси Талои, чтобы не бояться придорожных татей.

Юный рыцарь неопределенно качнул головой.

– С вашего позволения, сударыня Змей, я допрошу сего обывателя. Он трактирщик?

– Вроде того, за тиуна здесь. Большой хитрец и молчун.

– А-а, понятно. Гм… Как тебя звать, старик?

– Тырс, ваше сиятельство.

– Как, еще раз?

– Тырс, ваша светлость! Тырсом люди кличут.

– Слушай меня, Тырс, внимательно слушай. Время нынче такое, что его всем нам не хватает, а кто его крадет неразумным поведением и ложью, тот первейший враг. Этот ваш казнильный кол на площади – давно без дела простаивает? Не боитесь, что рассохнется и покроется заусеницами?

– Пощадите, ваша светлость! Я ни в чем, совершенно ни в чем не виноват!

– Поверю, если ты научишься обращаться ко мне как положено, без лести, да не попусту, а точно и быстро отвечая на вопросы. Итак? Готов ли ты?

– Да, ваша милость!

– Хм… Ты гораздо умнее и рассудительнее, старина Тырс, чем спервоначалу мне увиделось. Докладывай обстановку.

Хорошо жить в городах и в крупных селениях, под неусыпной защитой имперского наместника, либо местного владыки. А когда сельцо невелико, да ближайший город за сотню долгих локтей отсюда, то тиуну приходится бояться не только стражей с повытчиками… То же и трактирщикам сельским: тем, кто на большой дороге обосновался все же полегче, против сельских… Тех, кто при дороге, хотя бы обычай и дорога защищают… Разбойники ворвутся в село – бесчинствуют, убить грозятся; эти пришли порядок восстанавливать – тоже на кол кивают. Что предпочесть? Из двух смертей выбирают ту, что побледнее, подальше… Надо докладывать, коли приказывают. Молодой – но сразу видно, что бойкий, не у мамочки за юбкой отсиживался, и не рассердится, да зарубит для артикула… А кроме слухов – что расскажешь? В последние дни вся округа в разбойниках: слух, де, мол, прошел, что движется от столицы караван с богатствами необычайными, да множество красивых девок при караване том! И охраны почти нет! Вот разбойнички-то и сгустились! Как в деревню вошли молодцы из ватаги Кусы, так деревенские бабы с мужиками все и брызнули в леса хорониться, пережидать, чтобы, значит, те им всякого разора и шалостей не соблазнились чинить. А тати попили-погуляли денек и тоже ушли, рыскают по вдоль дорог, дабы следа не упустить, да Мурзенка с Конопатым в дозор оставили. Стало быть, где-то неподалеку обосновались. Опять же, слухи ходят, что с кормлением неважно у них, обтрепались: захватили давеча какие-то корабли, драки много вышло, ан добычи почти и вовсе нет.

– А они тебе платили?

Трактирщик Тырс замялся. Что ни скажи – в невыгодную сторону могут вывернуть ответ, у военных-то сударей из знати язык без костей, а рука без трепета.

– Платили. Куса кинул мне три червонца, сказал, чтобы напомнил, когда кончатся. И уже почти пропили, эти двое, в основном.

– Ясно. Много ватаг набежало?

– Так ведь я не видел других, ваша милость, кроме Кусовых. Говорят – много. Морд двести собралось, со всего западного края, а может все пятьсот. Леса-то вон какие!

Про себя Керси твердо решил кабатчика не убивать, а напротив: ходатайствовать перед его высочеством – чтобы сделать этого Тырса постоянным тиуном. Будет и здесь поставлен обязанный лично ему, Керси, человечек… Если, конечно, сей Тырс выживет в этой глухомани.

– Семейный?