Ренегат

К нам приближается измочалившийся Люк, который последние часы провел на площади, сменяя то одного, то другого митингующего, чтобы те смогли в спокойной обстановке и не спеша перекусить и отдохнуть.

— Тебе нужно отдохнуть. — обращается Люк к отцу, подойдя.

— Я помогу Джойстин.

Поцеловав меня в висок и хлопнув Люка по плечу, Хемстворд спускается в подвал, откуда через временно открытую дверь доносятся предсмертные крики и стоны.

— Вы мало разговариваете и почти не бываете вместе. — говорю я Люку. Был бы мой отец сейчас жив — я бы его ни на шаг не отпускала.

— Мы обо всем поговорили. — осведомляет меня он, садясь рядом и протягивая мне кружку с горячем чаем. — Почти все собрались и ждут выхода. И ткань комбинезона не пропускает пуль. — Люк обращает мое внимание на мою одежду.

— Надеюсь, это нас спасет. — бросаю я, чувствуя, как теплая жестяная поверхность согревает мои посиневшие от ночного холода руки.

Люк обнимает меня:

— Тебе не обязательно идти к поезду.

— Ты не можешь пойти туда один!

— Я буду не один. — отвечает он сдержано.

— Конечно, — уславливаюсь я, слабо улыбаясь, — ты будешь со мной.

Прижавшись ко мне потеснее, Люк смеется. За считанные минуты я выпиваю согревающий травяной настой, в котором ярко выделяются мятные нотки, после чего тороплюсь к группе. Больше десятка человек собрались в круг посреди зала. Смотря на них, я робею и врастаюсь в пол, как дерево пускает корни вглубь грунт, — каждый из них вдвое больше меня.

— Поезда с припасами отошли к вратам. У нас не больше часа. — говорит Люк. — Все делаем точно и быстро.

У шестерых мужчин повисли большие рюкзаки на спинах, в которых я бы точно спряталась. Один рюкзак приготовлен для лекарств, второй и третий — для патронов и гранат, а три остальных — для винтовок. Еще четыре человека будут минировать поезд, двое — отвлекать стражей. А Люк и я будем всех прикрывать на расстоянии.

— Держимся вместе. Никто не отстает. — строго приказывает Люк.

Теперь наступает моя очередь говорить, и все тринадцать пар глаз, как сверло, нетерпеливо меня буравят, а я чувствую себя беззащитной букашкой. Я должна рассказать о безопасном пути, его-то мне поручили спланировать за три часа.

К поездам нам придется идти через поселение неблагополучных изгоев. Но мне этого не хочется: вряд ли там безопасно. К тому же люди в шлемах и с оружием могут вызвать панику и это нас выдаст. Хотя остаться незамеченными нам вряд ли удастся — из-за передающих точное местонахождение датчиков в руке, противникам известен каждый наш шаг.

— Мы пойдем через развалины. — неуверенно выдаю я, ожидая бурный всплеск возмущения. Людьми явно играет страх, потому что стены не до конца разрушенных домов чрезмерно зыбучие и неустойчивые, один неверный шаг, малейшая неосторожность — и на нас обвалится обветшавшее здание. Ведь, если бросить камешек в любую стену — она тут же рухнет.

— Да это же самоубийство! — возмущается один из обладателей рюкзака.

— Я на такое не подписывался! — восклицает второй. Шум не утихает. Еще немного и, кажется, меня прогонят вон.

— С самого начала вы знали на что идете. — вступается за меня Люк. — Боитесь, да? То, что вы здесь делаете?

Жду, пока Люк затихнет, пристыдив яростных противников моего наспех слепленного плана.

— Это единственное место, где мы можем спрятаться, если возьмут наш след. — убеждаю я. — К развалинам пойдем через поле, где нас скроет высокая трава.

Сколько помню на некоторых участках Департамента-9 стояли настоящие непролазные дебри из сухой травы.

— Но между полем и центральной частью Котла стоят жилищные дома. — додаю я. — Мы должны пройти бесшумно и остаться неувиденными.

Еще несколько слов бросает Люк, а затем все двигаются к выходу. Мне по-прежнему терзает плохое предчувствие, и я в самый последний момент я останавливаю Люка и прошу его задержаться. Мы отходим в сторону, чтобы нас никто не услышал. Несколько секунд мы стоим молча, глядя друг на друга. Наконец-то я решаюсь сказать то, о чем не хочу даже думать.

— Я волнуюсь… из-за датчиков в руке. Они будут знать каждый наш шаг.

— Не будут. Наш появление будет неожиданностью.

Люк, взяв мою правую руку, закатывает рукав. На том самом месте, где был вживлен датчик отслеживания, — повязка. И как я не догадалась сразу, что снотворное дал мне Люк не просто так?

— Но, я ничего не чувствую.

— Обезболивающее. — улыбается он. — Чай был немного горьким, да?

— Нет. — Я пожимаю плечами, ведь чай впрямь был на вкус самый обычный. Или я просто не заметила? — А ты? Тебе тоже датчик удалили?

Люк закатывает рукав своей куртки. На месте, где должен быть датчик, — татуировка, И как я раньше не замечала? У Люка через кожу никогда не просвещался свет от лампочки жучка. И дело не в татуировке. Шпионский прибор давно изъяли!

— Два года тому, когда ты ходил к изгоям? — догадываюсь я, промотав в памяти разговор с Каей.

Люк, подтверждая, кивает:

— Датчик я всегда носил с собой.