Реорганизованная преступность. Мафия и антимафия в постсоветской Грузии

1. Хищническое поведение по отношению к государству со стороны сети доверия.

2. Сокрытие себя от нежелательного внимания государства.

3. Отношения клиента и патрона, когда последний предоставляет защиту от имени государства.

4. Обман или притворное подчинение.

5. Вербовка и переход на сторону государства.

6. Договоренности при прямом и непосредственном контакте с представителями государства.

7. Роспуск сети с намерением ее воссоздания в будущем или без него.

Далее Тилли уточняет, что стратегическое взаимодействие между государствами и сетями доверия может привести к трем возможным уровням интеграции: отделению от государства, договорной связи с государством или интеграции с государством. Отделение включает в себя такие явления, как тайные, обособленные религиозные секты и монашеские ордена, хотя полное отделение знает примеры в виде пиратских сообществ, которые становятся каперами, а затем пополняют государственный флот, или независимых ополчений, которые потом объединяются с государственными армиями. Средний уровень, договорная связь, относится либо к патронатным отношениям с использованием в государственных учреждениях действующих лиц среднего уровня, либо к комиссионерской автономии, предусматривающей признание сети доверия и ее прав.

Мафии представляют собой хорошие примеры для наблюдения за подобными стратегиями в отношениях между государством и сетью доверия. В основном это связано с тем, что государство и мафия претендуют на одни и те же ресурсы, получение материальной дани от общества в обмен на предоставление защиты [Tuuii 2016; Poggi 1990; Skaperdas, Syropoulos 1995]. Исследования мафий в разных частях мира и в разное время показывают, что они использовали целый ряд «восходящих» стратегий Тилли в переговорах, связанных с конкурентными в своей сути отношениями с государством [Reuter 1995; Rawlinson 1997; Milhaupt, West 2000; Jacobs et al. 2001; Schneider, Schneider 2003; Hill 2006; Kupatadze 2012][44].

Однако было бы ошибкой рассматривать мафии и государства как некие монолитные образования без оценки их составных частей [Hill 2006]. Вместо того чтобы исследовать всеобъемлющие стратегии группового уровня, будет более плодотворным анализировать взаимодействие государства и мафии на уровне индивидуальностей, отношения на котором могут быть прагматичными и включать в себя стратегию «услуга за услугу». Однако при их достаточно широком распространении прагматические связи между отдельными представителями государства и мафиози могут перерасти в нежелание на государственном уровне проводить антимафиозную политику. Политики могут предположить, что агрессивная кампания против мафии может привести к конфронтации или подтолкнуть организованную преступность к перетеканию в другие области, что повлечет за собой большие издержки, чем постоянная терпимость к присутствию мафии [Celentani et al. 1995; Reuter 1995]. Государственная машина также может быть наводнена влиятельными личностями, для которых наступление на мафию принесло бы ущерб личным материальным интересам [Kupatadze 2012]. Решение о борьбе с мафией также может быть обусловлено другими факторами макроуровня, такими как популярность правительства, политическая оппозиция, доступные ресурсы и идеологическое позиционирование коллективных действующих лиц, таких как НПО и политические партии.

Ниже я буду утверждать, что, будучи мафией, грузинские воры в законе, взаимодействуя с государством, использовали смесь «восходящих» стратегий Тилли. Эти стратегии и их результаты чередуются с течением времени: поздний советский период (1980–1991 годы), по-видимому, представляет собой время как терпимости, так и репрессий со стороны государства и отношений «клиент – патрон» со стороны воров в законе, с созданием в результате договорной связи через покровительство локальных государственных деятелей. В отличие от этого постсоветский период (1992–2003 годы) представляет собой время, когда государство относилось к ворам в законе терпимо и оказывало им содействие, а некоторые из этих воров могли договариваться с политическими фигурами и интегрироваться в государственные и экономические секторы. Наконец, период, последовавший за «революцией роз» (2003–2012 годы), характеризующийся репрессиями и массированным давлением государства на организованную преступность, привел к переориентации на сопротивление государству, сокрытие и маскировку. Ниже я подробно рассмотрю каждый упомянутый период.

Мафия и государство в поздний советский период: отношения «патрон – клиент» и договорная связь