Репатриация на чужбину

Он так трагично отрицательно замотал головкой, что мне поплохело ещё больше. Я осмотрела широкий стол у задней стенки прихожей – рядом с ним толклись любопытствующие морячки. Они подбирались к объёмистому квадратному ящику, занимавшему центр стола. Дотянуться до него, стоя на полу, было невозможно. Два самых ретивых экспериментатора залезли на стол с ногами и, трепеща, откинули крышку таинственного сундука. Железного, между прочим. И очень-очень-очень толстостенного. ЭТО я почувствовала сразу, едва крышку потащили вверх: в нос ударила лавина острого и абсолютно ни на что не похожего запаха.

– Что за вонища? – поморщилась я и заткнула ноздри. – Что там протухло?

– Какая вонища? – переспросил Сарг, внимательно рассматривая замок второй двери и прицениваясь к своим навыкам взломщика.

Кто-то пожал плечами. Кто-то, мазнув по Сиятельной взглядом, занялся прерванными делами. Одна Мерона шагнула ко мне и пристально посмотрела в район глаз.

– Что ты чувствуешь? – поинтересовалась она таким тоном, что и Сарг, и Вотум с десятником мгновенно отсосались от своих дурацких замков и дёрнулись ко мне.

– Из этого сундука, – внятно повторила я, – невыносимо разит. Но, по всей видимости, кроме меня этого никто не ощущает.

– Детка, – напрягся Вотум, – здесь не воняет. И мне это не нравится.

– Слезайте! – приказал Сарг мореходам на столе.

– Щас, – пообещал один из них и вытащил руку из ящика: – Тут какие-то игрушки.

Я глянула, и у меня потемнело в глазах. На раскрытой ладони этого идиота лежал невинный стеклянный шарик. Прозрачный. А внутри него был ещё один шарик. Белёсый размером с большую бусину и явно не из стекла. Живой и неровный. Прямо на глазах он становился всё неровней и неровней, выпуская одно за другим короткие щупальца. Этакий осьминожек – симпатичная крохотная смерть в упаковке.

– Не шевелись, – с трудом отклеился мой язык от мгновенно высохшего нёба. – Не шевелись, урод. Замри.

– Ольга? – прохрипел Сарг, напрягаясь для прыжка.

– Всем стоять! – рявкнула я, наконец, в полный голос. – Это слизняк, что делает из людей безмозгл… Не шевелись! – взвыла я.

Но, этот смертник швырнул хрупкий шарик обратно в сундук и ломанулся со стола вместе со вторым уродом. Сарга с Вотумом я поймала за руки уже в процессе прыжка на стол. Понятно, что они хотели, как лучше. Мужики торопились захлопнуть крышку, но было поздно. Входные двери сарая захлопнулись с каким-то торжествующим лязгом. А первая тройка слизняков шмякнулась с железного края ящика на стол и молниеносно прыгнула на нас троих. Я сделала то, что однажды уже совершила незнакомая мне агрия Ксейя из агратии Юди: раскинула руки и поймала всех трёх гаденышей, летящих в меня, Сарга и Вотума.

– Зажмите руками уши! – орала я благим матом. – Уши! Они влезают в уши! Зажмите уши и не отпускайте!

Сарг с Вотумом подчинились инстинктивно, веря мне, как себе – остальных за спиной я не видела. В оба моих бедных эльфийских ушка вонзились два комочка боли и… вывалились обратно. Я рефлекторно смахнула тварей под ноги, как поступила бы с любым другим паразитом. А потом бездумно наступила на них: две ноги – две лепешки. За спиной взвыли, и я пришла в себя. Эта студенистая гнусь выпрыгивала из ящика беспрестанно, разлетаясь по столу и пикируя на пол. Затем неслась к людям и одним махом возносилась на них, торопясь добраться до ушей. Я наткнулась глазами на Сарга, сорвала с него сразу четверых слизняков – он понятливо растоптал их, машинально отнимая руки от головы.

– Уши! – выкрикнула я ему прямо в лицо. – Не отпускайте рук! Зажимайте уши! Не отпускайте рук! – вопила, как заведённая, срывая эту мерзоту с Вотума, Мероны, остальных.

Морячок – один из наших тупых палачей – с визгом лупил ладонями по лицу. Эти твари его то ли кусали, то ли царапали, а одна из них победоносно юркнула в ухо. Я сорвала с лица маску и напялила на Мерону, спасая моей красавице лицо.

– Они кусаются! – рычала я, не прекращая сбор смертельного урожая. – Хотят, чтобы вы разжали уши! Терпите! Я помогу! Давите их ногами! Не разжимайте ушей! Это смерть!

И вдруг я заметила то, что разом обрубило моё паническое мельтешение: слизняки прямо щемились от моей руки, как от прокаженной старухи. В глаза бросились гвардеец и второй морячок, выпустивший на нас эту заразу. Лица обоих залепили целые грозди – я наплевала на морячка и торопливо огладила голову гвардейца. Смертельная гадость брызнула с него во все стороны.

– Все ко мне! – оптимизировала я процесс по ходу осознания. – Вставайте в круг! Давите тварей ногами! Не разжимайте рук!