Репатриация на чужбину

Нартия сглотнула, освободила пасть и великодушно фыркнула. Поскольку смертный приговор никто не отменял, мне по-прежнему было нечего терять. Я достала засапожный нож, с трудом отпилила шматок мяса и принялась учиться готовить себе еду на костре. В принципе, с голодухи съешь и такое – гордо оценивала я свой первый походный кулинарный опыт, срезая горелую корку. Сытый желудок обычно располагает к размышлениям и созерцательности. Торопиться было некуда, и я занялась исследованием моего нового… Моей новой подруги – вот так-то! Теперь более-менее всё понятно: только женщина способна так прочувственно слушать романсы. И при этом наплевать на вопросительное урчание желудка.

Начала я, как и полагается, с прояснения формы обращения.

– Тех! – указала пальцем на обожравшегося лайсака. – Ксейя, – это уже на себя.

Нартия внимательно осмотрела нас обоих и качнула головой.

– Тех, Ксейя, – повторила я урок и протянула к ней руку: – А ты кто?

Нартия ещё раз пошарила глазами по нашим тушкам, а я ещё трижды проделала реверансы.

– Г-р-р-ра-ар-ра, – наконец-то выдала она законченное по смыслу слово.

– Гра-ара? – добросовестно сымитировала я, вновь тыча рукой в её нос.

Она качнула головой и осторожно уложила её на землю, сложившись почти пополам и уткнувшись носом в бок. Потом накрылась крылом и тяжело размеренно задышала. Нартия продрыхла до самого вечера – правильно, помотайся-ка всю ночь за продуктами. Я же, посоветовавшись с Техом, решила, что торопиться некуда. И это вовсе не от девичьего легкомыслия. Сердце подсказывало: этой ночью произошло что-то страшно нужное и полезное. Не простая жадная страсть приобрести новое прибыльное знакомство, а ещё один подарок этого мира, как телепатия, лайсаки с Керком или Сарг. Причём, получила я его запросто, начисто позабыв о своих суперспособностях. И не пихая эту затычку в первую же подвернувшуюся незнакомую бочку.

Я лазила по бесчувственному телу Гра-ары, тщательно изучая узоры на шкуре. Саму шкуру, сотканную наподобие кольчуги из мелких переплетенных колечек. Исследовала перепонки на крыльях, толщиной не уступающие шкуре тяглового обра. Пересчитала шипы на шее и боках. Измерила все габаритные размеры всех частей тела сначала в локтях. Потом засомневалась и перемерила ремнём – более надёжная единица измерения. Если на глазок прицениться к моему ремню, то в нём как раз около метра. А Гра-ара от носа до кончика хвоста вместила в себя ровно восемнадцать ремней и три пряжки. В каждом крыле было ещё по двенадцать ремней в размахе и десяток в самом длинном плече или пальце – не знаю, как их называть. На переднем сгибе крыла – том самом локте – у неё оказался не один коготь, а целых три, просто два крайних постоянно поджаты. Лапы обычные, как у птиц или даже ящериц. И всего одна пара – тут рисунки очевидцев не погрешили против истины. Короче, виверна – она виверна и есть. На этом я успокоилась и заснула прямо на её горячей спине.

Ночью Гра-ара притащила очередного оленя. Мы ели, пели и болтали. Просидели у костра почти до утра. Потом задремали. Проснулась я от раскатистой немузыкальной трели и ветра, поднятого крыльями нартии. И только потом различила мужские вопли где-то у горловины расщелины. Подскочив, обнаружила, что Гра-ара переметнулась на два-три десятка метров подальше от меня и от шума. А от горловины на нас двигался ощетинившийся мечами отряд воинов. Естественно, я вскарабкалась на высокий камень и досконально изучила нападающих. За других не скажу, а своего супруга узнала даже в шлеме. Он же, завидев меня, вырвался вперёд и понёсся, как озабоченный лось. Я жутко испугалась за нартию! Скатилась с валуна, вылетела на середину расщелины и заверещала так, что содрогнулись скалы:

– Стоять!!

Варкар налетел на мой дикий вопль, как на стену.

– Стой, где стоишь! – завопила я уже тише и принялась спиной отступать к Гра-аре.

Никому не доверяла – особенно этому накаченному страхом психу с зудящим в руке мечом. Тех помогал мне самым грозным из своих ты-ры-рыков и носился кругами.

– Гра-ара! – бросила я через плечо, не прекращая отползать. – Ничего не бойся! Пока я жива, ни одна сволочь тебя не коснётся! А коснётся?! – я угрожающе ткнула пальцем в офонаревшего супруга. – Моя нога больше не ступит на земли Руфеса!

Он не стал никого касаться. Даже с места не сдвинулся. Несколько успокоившись на счёт необузданных мужских желаний, я развернулась и последние метры до нартии дошагала нормально. Та склонила ко мне длинную шею. И посмотрела прямо в глаза своими серебристо-зелёными блюдцами под тяжёлыми надбровьями. Я вытянулась на цыпках в попытке её обнять. А за спиной взвился и запрыгал меж скал клубок нестройных мужских воплей. Зыркнула за спину – танаграт аэт Варкар застыл ледяной глыбой. Даже отсюда я чувствовала холодную злобу, оседлавшую его голову. И меня абсолютно не тянуло наплевать на этого по-прежнему чужого и неприятного, но достойного человека. Кто я такая – ишь, расплевалась! Замухрышка бесноватая! Гра-ара весело фыркнула и сощурила глаза.