Репетиция Апокалипсиса

— Вам надо просто поспать. Ложитесь прямо здесь, — уже твёрдо, как врач, сказал Пантелей.

— Да, пока есть возможность, — поддержал его Никонов. — А мы пока… а мы пока… — он на минуту задумался, — на всякий случай развалим кирпичную стену. Интересно, — вдруг озадачился Олег, — а в морге кто-нибудь лежит с того самого момента?

— Не знаю, — тихо ответил Пантелей.

Дашу от такого вопроса слегка передёрнуло.

Пантелей снова вышел в холл, где Михаил Давыдович громко читал Евангелие. «А ведь почти на службу похоже», — подумал Пантелей, окинув взором представшую картину. Профессор под двумя свечами склонился над книгой. Свет погасили по требованию Никонова, чтобы с улицы в окна не было нужного для стрелков обзора. Две свечи едва выхватывали из мрака небольшой пятачок. Но внимание к чтению расположившихся на диванах и каталках больных угадывалось даже в темноте.

— Когда же сидел Он на горе Елеонской, то приступили к Нему ученики наедине и спросили: скажи нам, когда это будет?— читал Михаил Давыдович, и голос его дрожал, как и пламя свечей, — и какой признак Твоего пришествия и кончины века? Иисус сказал им в ответ: берегитесь, чтобы кто не прельстил вас, ибо многие придут под именем Моим, и будут говорить: «я Христос», и многих прельстят. Также услышите о войнах и о военных слухах. Смотрите, не ужасайтесь, ибо надлежит всему тому быть, но это ещё не конец: ибо восстанет народ на народ, и царство на царство; и будут глады, моры и землетрясения по местам; всё же это — начало болезней. Тогда будут предавать вас на мучения и убивать вас; и вы будете ненавидимы всеми народами за имя Моё; и тогда соблазнятся многие, и друг друга будут предавать, и возненавидят друг друга; и многие лжепророки восстанут, и прельстят многих; и, по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь; претерпевший же до конца спасётся. И проповедано будет сие Евангелие Царствия по всей вселенной, во свидетельство всем народам; и тогда придёт конец. Итак, когда увидите мерзость запустения, реченную через пророка Даниила, стоящую на святом месте, — читающий да разумеет…

— Господи! — это прошептала вдруг Галина Петровна, — а храм-то наш пуст!

Михаил Давыдович прервался, но головы не поднял.

— Так и неделю назад немного людей туда ходило… — добавил инвалид в коляске.

— Не мешайте, — шикнул кто-то из темноты, — читайте же… там же всё про нас. Про наше время…

И профессор продолжил: