Реплика в зал. Записки действующего лица

Всех надо разглядеть, оценить, тем, кто способен понимать - что-то творческое подсказать, кто не способен - все равно подсказать, вдруг "дойдет".

Поэтому тот, кто думает, что в Госкино занимались только цензурой и отлавливанием идеологической крамолы, заблуждаются. В основном занимались эстетикой - сюжетами, диалогами, драматургией, здравым смыслом. Крамолу, буде она захотела появиться, не выпустили бы еще из стен студий - там тоже работали не дураки.

Привычно упоминаемые имена и названия картин, числом от пяти до десяти, в доказательство неспособности идеологической машины брежневского периода по достоинству оценивать отечественные эстетические шедевры и создававшей проблемы отдельным художникам, в реальной картине кинематографического бытия были все-таки редкостью, этакой идеологической экзотикой, порождаемой не столько в Малом Гнездниковском, сколько на Старой площади - не в Госкино, а в ЦК КПСС.

В Малом Гнездниковском, как могли и как умели, порой успешно, а то и ошибаясь, боролись за, так сказать, художественное качество продукции. В меру своих способностей, конечно, но по возможности добросовестно. Чего стоило, помню, "завернуть" по причине творческой неполноценности сценарий "Битва за Кавказ" одному из столпов "красносотенства" Анатолию Софронову.

В интервью "Искусству кино", о котором сказано выше, я, конечно, погорячился, заявив, что "г... перло, а деться от него было некуда. Редактировать все это... было бессмысленно". Перло-то оно перло, но редактирование, в конечном счете, бессмысленным не было. Оно с большей или меньшей степенью успеха, но все-таки было тем ситом, что отделяло зерна от плевел, играло роль своеобразного ОТК - отдела технического контроля, было важным рубежом в борениях за художественное и профессиональное качество кинопродукции.

Во времена буйных перемен систему редактуры в нашем кино вообще отменили, уничтожили, как класс. Сейчас талант и умница Карен Шахназаров, в самые трудные времена вставший к руководству "Мосфильмом" и сделавший студию чуть ли не самой технически оснащенной в Европе, стал упорно повторять в своих выступлениях, что добиться улучшения качества кинокартин без редакторов невозможно. Их отсутствие -настоящая беда. Распугали, разогнали. Теперь умного, дельного редактора, понимающего в сценариях, способного подсказать режиссеру, днем с огнем не сыщешь. Впору отрывать на "Мосфильме" ускоренные курсы для подготовки редакторов...

Мало этого. В самом конце 2009 года К.Шахназаров собрал на студии журналистов и прямо заявил (цитирую по газете "Известия"): "Для отечественного кинематографа эффективно было бы возвращение к советской системе. Когда сценарий сначала принимался объединением (по-современному - студией), а затем направлялся в редколлегию Госкино. Оттуда давались поправки - зачастую вовсе не идеологического свойства. При современной системе качество кинодраматургии, как правило, ужасающее".

В творческой среде авторитет К.Шахназарова и как режиссера, и как руководителя велик. Если уж он заявляет такое, то, значит, это поистине им выстраданно. Двадцать с лишним лет страдал человек, прежде чем посчитал возможным высказаться прямо и открыто...

Недавно посмотрел списки фильмов, вышедших со студий в мои годы. Так или иначе, к каждому практически имел отношение. Многие ленты прошли незаметно, без следа. Но все-таки, на мой взгляд, каждый год появлялось десятка полтора таких картин, которые и сегодня не стыдно показывать ни дома, ни за пределами. Можно вспомнить, например, "Монолог" и "Чужие письма" Ильи Авербаха, "Печки-лавочки" и "Калину красную" Василия Шукшина, "Иван Васильевич меняет профессию" Леонида Гайдая, "Они сражались за Родину" Сергея Бондарчука, "Восхождение" Ларисы Шепитько, "В бой идут одни старики" Леонида Быкова, "Дневник директора школы" и "Ключ без права передачи" Динары Асановой, "Двадцать дней без войны" Алексея Германа, "Мимино" Георгия Данелии, "Подранки" Николая Губенко, "Неоконченная пьеса для механического пианино" Никиты Михалкова, "Вдовы" Сергея Микаэляна, "Белый Бим черное ухо" Станислава Ростоцкого, "Служебный роман" Эльдара Рязанова. Тут, пожалуй, остановлю перечисление "лучших", на самом деле их больше.

Возвращаешься памятью к этим именам и названиям и снова задаешься вопросом: что же все-таки это было такое - феномен советского кино? Одному кому-то, будь хоть семи пядей во лбу, ответить, наверное, не по силам. Как получилось, что в условиях уравниловки всего и вся, усреднения до серости, упрямого противостояния талантливому и неожиданному, раскрылось, тем не менее, такое количество поистине оригинальных и сильных художников? Вспомним, что все они были обучены, потом трудоустроены, обеспечены средствами и прочим необходимым для реализации собственных замыслов. Загадка.