Репликант

Впрочем, мнемотехник знал, как войти. Вскрыв панель доступа, он совершил довольно странное действие: коснулся рукой микросхем и с пальцев на чипы внезапно начала стекать серебристая жидкость.

«Наниты» — затаив дыхание, Игнат наблюдал за происходящим.

Микромашины, выдавленные командой хозяина через поры кожи, образовали тонкие нити, оплели микросхемы, кое-где соприкасаясь с контактами.

Через некоторое время раздался басовитый гул заработавших приводов и массивные ворота начали открываться. В просторном сумеречном помещении зажегся свет.

Чего тут только не было. Полуразобранные машины, генераторы фазового смещения, снятые с сервов системы вооружений, парочка ржавых катеров, до которых у Механика так и не дошли руки.

— Эх, какого мастера потеряли… — вновь проворчал Упырь, направляясь к нескольким запертым техническим боксам. Видимо там Механик хранил наиболее ценное оборудование.

Операция с нанитами повторилась. Один за другим щелкнули три электрозамка.

— Так можно вскрыть любую дверь? — поинтересовался Игнат.

— Нет, к сожалению. Особая колония микромашин хранит некоторые программы взлома, — те, что удалось найти во время странствий.

Игнат удивленно приподнял бровь.

— А как ты думал? У меня тоже была мечта. Я искал древние производства, где создавали репликантов. Хотел разобраться в технологии. Но, как видишь, не преуспел… мутация все перечеркнула.

Он потянул створку, открывая один из боксов.

Первое, что сразу бросилось в глаза, был массивный бронескафандр специфичной конструкции, явно приспособленный под анатомические деформации Упыря.

Недолго думая, Тимофей подключил блоки питания, и тяжелая сервоприводная оболочка тут же пришла в движение, открывая владельцу доступ внутрь.

— Механик создал. По индивидуальному заказу, — теперь голос Упыря звучал по связи.

Тяжелая поступь отдалась отчетливой вибрацией пола. Да, незаметно в такой экипировке к врагу не подкрадешься, но солидное бронирование и мощь интегрированных вооружений говорили в пользу штурмовой модификации. Теперь Упырь двигался уверенно. Понятно, что не в первый раз пользуется «скафом». Подойдя к стене, он точными движениями технических манипуляторов снял секцию облицовочных панелей и, пользуясь мощью усилителей мускулатуры, без особого труда вскрыл расположенную за ними массивную дверь.

— Личное хранилище Механика, — скупо обронил он. — Мне не войти, слишком узко. Игнат посмотри на полках, справа от входа. Ищи сферу. Примерно полметра в диаметре.

— Есть такая.

— Тащи сюда.

— А что это?

— Разведывательный зонд. Последнее поколение. Оснащен сканером червоточин.

— Как его активировать?

— Помести микроядерные батареи в слоты питания. Остальное я сделаю через удаленное соединение.

Вскоре зонд поднялся в воздух, заложил несколько тестовых виражей и замер в ожидании инструкций, а затем, получив их через сетевое соединение, устремился к выходу из ангара.

— Примерно через сутки вернется. На поиск и анализ следов червоточины нужно время. Так, Игнат, я пошел упаковывать полевую лабораторию. Подбери подходящую экипировку для себя и Сипа. Остальным о вскрытом складе сообщу через час. Этого времени хватит?

— Вполне. Много нас осталось?

— Нас? — в голосе Упыря прозвучал сарказм. — Слишком громко сказано. Репликанты разбредутся, кто куда.

— А выручать друзей не пойдут?

— Странно ты мыслишь.

— Говори прямо. Не люблю намеков.

— Среди репликантов нет понятия «дружба». «Сотрудничество», «боевое взаимодействие», — вот наиболее близкие и корректные понятия.

— То есть, не пойдут?

— Нет. Разбредутся, кто куда. Каждый своей дорогой. Мы не люди, Игнат. У репликантов нет потребности в социуме.

— Кстати, о деле. Бронескафандры, это конечно круто. Но как в них по болотам передвигаться? Гати такого веса не выдержат. У тебя есть вездеход? — спросил Игнат.

— Нет. Но есть катер. Достаточно вместительный, — ответил Упырь.

— Тогда порядок. Займусь экипировкой и припасами. Зайди за Сипом, если не сложно. Тебе ведь все равно по пути.

— Ладно. Сегодня заночуете у меня. Особо тут не задерживайся. После введения нанитов тебе потребуется восемь часов полноценного сна. А время поджимает. Без присмотра барьер может вырубиться в любую минуту.

Мнемотехник ушел, оставив Игната наедине с неуемными мыслями и целым арсеналом оружия.

Волновало и тревожило многое. Он попытался сосредоточиться на деле, не думать о личном или глобальном, но стало лишь хуже. Жить одним днем, ничем не дорожа, кроме собственной шкуры? Звучит рационально. И не более. В чем тогда смысл?

Смысла не было. Его приходилось вырабатывать, опираясь на собственное мироощущение, — только в этом случае окружающий мир приобретал краски, превращался из плоской монохромной картинки в нечто большее.

Рассуждая беспристрастно, он был похож на подростка, «с нуля» познающего мир. В противовес сумятице чувств, постоянно ощущался гнет боевых программ, составляющих для репликанта некий базовый эквивалент «жизненного опыта».