Репо

Ло, Амелия, Саммер и Элси были в платьях разных фасонов, в зависимости от их фигур, но в том же необычном розово-кремовом цвете, о существовании которого я не подозревала, пока Элси не показала его мне. Алекс и Джейни были в кремовых брюках и шелковых блузках в тон платьям. Амелия, Саммер и Элси были на каблуках. Ло, Джейни и Алекс — нет.

У меня не было ни одной жалобы.

Это было прекрасно.

Слава Богу, я действительно слушала Алекс.

— Я все еще не могу поверить, что Феррин решила на полпути к алтарю, что она больше не хочет быть цветочницей, бросила свою корзину и вместо этого села на колени Вина, — сказала Ло, улыбаясь, как будто она одобряла.

— Он сказал мне, что она сказала ему, что считает цветы скучными, — засмеялась Саммер, закатывая глаза.

— Они скучные, — пожала плечами Джейни. — Лучше дайте ей хороший новый блестящий пистолет.

— Да, ну, мы пытаемся держать оружие подальше от ее рук, пока ей не исполнится по крайней мере двенадцать, — засмеялась Саммер.

— Извините, девочки, могу я на секунду одолжить свою жену? — спросил Репо, обвивая рукой мой живот и целуя под ухом. Я не собираюсь лгать, мой живот слегка перевернулся при слове «жена». Это все еще казалось странным, но в каком-то смысле это было слишком восхитительно, чтобы когда-либо хотеть, чтобы это перестало быть странным.

Ло, Джейни, Алекс и Амелия обменялись взглядами, которые были одновременно дьявольскими и понимающими, заставив брови Элси сдвинуться, пока Алекс не наклонилась и не объяснила ей это, заставив ее поперхнуться вином, которое она пыталась выпить.

Итак, да, Ло и Кэш в день своей свадьбы завершили свой брак в шкафу, потому что им не терпелось добраться до своей комнаты, чтобы наложить руки друг на друга.

Они решили, что мы тоже этим займемся.

Что было совершенно верно.

Вот только мы не хватались за шкаф.

О, нет.

— Что ты делаешь? — шепотом крикнула я Репо, глядя в пустой коридор, когда он выхватил из кармана отмычку и принялся возиться с дверью.

— Ш-ш-ш, — сказал он, опускаясь на колени, чтобы открыть замок за впечатляющие десять секунд, ручка опустилась, и дверь открылась. — Это твой сюрприз, — сказал он мне, втягивая меня в темную комнату, закрывая и запирая дверь, прежде чем потянуться к выключателю и включить свет.

Я почувствовала, как улыбка медленно расползается по моему лицу, пока мои щеки не заболели, когда я огляделась.

— Вон там, — указал Репо.

К алтарю.

Где мы только что поженились.

Я повернулась к нему, широко улыбаясь. — Идеально.

С этими словами меня схватили за руку и прижали к его груди. Его губы были медленными, исследующими, дразнящими. Но вскоре нервы, волнение и тяжесть наших действий в тот день сделали нас нуждающимися, безумными, неконтролируемыми. Его руки блуждали по моему телу, насколько это было возможно, с бесконечными ярдами материала, покрывающего его.

— Господи Иисусе, сколько там материала? — спросил он, отрывая свой рот от моего после того, как попытался поднять мою юбку… и потерпел неудачу. — К черту, — сказал он, подтягивая меня к алтарю и толкая на него, опускаясь на колени и задирая мою юбку так, чтобы она собралась вокруг моей талии… и груди… и плеч. Что я могу сказать? Это было бальное платье… масса юбки скапливалась повсюду.

Но у меня было, скажем, две секунды, чтобы поразмыслить об этом, прежде чем я почувствовала, как Репо раздвинул мои колени, и его рот оказался на мне, его язык скользнул вверх по моей расщелине и обвел мой клитор, прежде чем его губы сомкнулись, и он сильно пососал. Я прижала его затылок к себе, мои ноги сомкнулись по бокам его головы, когда бедра поднялись навстречу его рту. Его рука соскользнула с моего бедра и двинулась между нами, толкаясь внутрь и сгребая мою точку G, пока я не почувствовала, что сжимаюсь вокруг него, угрожая забвением.

Но затем он рванулся из моей хватки, откинувшись на лодыжки, чтобы его руки могли работать с ширинкой. Плененная своим непрактичным платьем, я не могла ничего сделать, кроме как лежать и ждать, когда он придет ко мне. Вот на что он потратил свое сладкое время, сидя там, глядя на меня, казалось, целую вечность, одна рука гладила его член, другая почти рассеянно скользила вниз по внутренней стороне моего бедра.

— Моя, — наконец сказал он, положив руки по обе стороны от меня, его член прижался к моему бедру.

— Хм-м-м, — согласилась я, потому что, в общем, так оно и было.

Я даже не перестала соглашаться, когда он вошел в меня по самую рукоять, полностью заявляя на меня свои права.

Мейз

Шесть с половиной лет спустя

Это был третий день рождения Сета.

Ему исполнилось три года, и он был точной копией своего папы, который был точной копией тезки маленького Сета, с темными волосами и темно-синими глазами. Без шрама на лице, но уже щеголяет тонной других на руках и ногах. Он был бесстрашен, гордился тем, что напугал меня до полусмерти новыми и изобретательными способами причинить себе вред.