Репортаж из морга

Есть много типов, и описано множество причин. Здесь дисплазии системные – они есть на коронках всех зубов и выстроены по кругу в несколько горизонтальных полос. Не могли ли песчаные бури, с силой бросающие тысячи кварцевых зерен на все поверхности, оставить такие правильные и регулярные следы?

Почему эти аномалии интересны? Они указывают на проблемы со здоровьем в детстве, когда зачатки зубов, еще остававшихся в кости, производят эмаль. Объяснение простое: из-за проблем со здоровьем, например сильной лихорадки, формирование эмали прекращается на несколько дней, а затем возобновляется, как только проблема исчезает. Это создает своего рода рубец в виде небольших впадин в эмали, которые становятся заметными только после того, как коронка зуба начинает пробиваться из десны. Пьер уже наблюдал подобные аномалии у некоторых своих пациентов.

Если мы перенесемся на 3,5 миллиона лет назад, во времена Абеля, то сможем узнать о его здоровье в детстве. Наконец, предстоит еще более тщательная проверка. Что я и объясняю уважаемому профессору.

– Я мог бы провести точное исследование в лаборатории.

– Без проблем. Ты мог бы сделать для меня фотографии?

– Да, у нас есть оборудование. У тебя будут красивые картинки. В цвете.

Несколькими днями позже мы втроем собираемся в университетской больнице вокруг бинокулярной лупы с 30-кратным увеличением, чтобы каждый мог внимательнее рассмотреть эти странные следы. Это действительно дисплазии.

Тем временем Пьер и Мишель сделали рентгеновские снимки в стоматологическом кабинете. Снимки идентичны тем, которые Пьер делает каждый день своим пациентам: ретроальвеолярные. Они показывают толщину зубной эмали, которая также видна на сломанном резце. Эмаль более толстая, чем у человекообразных обезьян – такая же толстая, как у древних и современных людей, что ставит Абеля в ряд австралопитеков.

Рентген показывает еще кое-что – пульпу зуба, живую часть, объем которой со временем уменьшается. Это дает точную информацию о возрасте пациента.

Более чем через три миллиона лет возраст Абеля на момент смерти можно установить как соответствующий примерно 30–35 годам современного человека.

Что, несомненно, много для своего времени.

Я устраиваюсь за фотостолом в нашем центре. Цифровая фотография еще в зачаточном состоянии. Лучшее, что предлагает фотоиндустрия сейчас, – это пленка «Кодахром 25 АСА». Качество этой пленки подтверждают годы практики: с ней можно получить наилучшее разрешение и хорошую резкость. Лампы дневного света дают мне правильное освещение для фокусировки. Но для такой чувствительности пленки его недостаточно: почти черные зубы поглощают весь свет. Наконец я выбираю кольцевую фотовспышку. «Олимпус OМ-2Н» творит чудеса. Я поставил на него макрообъектив, чтобы добиться как можно большей детализации.

Я делаю серию фотографий, как обычно для идентификации трупов, но с двумя особенностями. Объект, который находится перед моим объективом, исключителен, и у меня, вероятно, никогда не будет возможности снова приблизиться к другому такому. И эта нижняя челюсть имеет мало общего с нынешними человеческими. Даже без макросъемки клык кажется мне чудовищным, а премоляры больше наших современных моляров. Выражаю свое удивление его огромными клыками, практически бивнями!

За моей спиной Пьер протестует: «Никаких бивней у него нет! Это даже не обезьяна, а гоминид. Клык не выходит за плоскость соседних зубов. Он, безусловно, более объемный, чем у нынешнего человека, и корень у него намного длиннее».

Я добросовестно фотографирую со всех сторон нижнюю челюсть, а затем каждый зуб, тоже со всех сторон. Сфокусироваться сложно, яркие лампы прямо-таки жарят, но я должен сосредоточиться на работе. Это тем сложнее, что я слышу, как за спиной двое моих друзей рассказывают о своих походах по пустыне. Захватывающие приключения, в которых, как я понимаю, они передвигались с граблями, метлами, ведрами и лопатами, чтобы… Подметать, разгребать и просеивать пустыню в поисках зубов грызунов! Ни больше ни меньше.

Результаты предстают перед нашими глазами через две недели, во время частного просмотра на большом экране. Изображения зубов почти метр в высоту и идеальной четкости – теперь от нас не ускользнет ни одна деталь. И вот мы обнаруживаем на клыке пять полос дисплазии весьма впечатляющих размеров.

Что было дальше? Часы изучения, иногда на экране, иногда под стереотаксическим микроскопом, чтобы зарисовать эти аномалии, – все под бдительным оком Мишеля Брюне, стерегущего свое открытие как зеницу ока. Это можно понять. Тем более что Абель привлек к нему внимание СМИ. Мишель дает интервью за интервью, иногда проклиная прессу и ее требования.