Рерих

Пробыв в Харбине около пяти месяцев, Рерих не смог ничего добиться. И ему пришлось согласовывать с департаментом земледелия США вопрос о переброске экспедиции на китайскую территорию. Так, в декабре 1934 года Николай Константинович оказался уже в Пекине, где началась подготовка ко второму, более длительному маршруту экспедиции по районам Северо-Западного Китая.

Но на пребывании Рериха в Харбине необходимо остановиться подробнее. Здесь Николай Константинович столкнулся с открытой подрывной работой против Советского Союза и увидел, как продажная верхушка белоэмиграции творит свое темное дело.

Рерих не мог оставаться равнодушным. И он выступил с лекциями и статьями патриотического содержания. При его содействии в Харбине был также организован Дальневосточный комитет пакта и «Знамени Мира».

Деятельность Рериха сразу же вызвала целый поток лживых обвинений, направленных против него реакционной эмигрантской кликой, которую поддержала местная японская газета «Харбинское время». Художник запросил японское министерство иностранных дел, разрешившее ему въезд в Маньчжурию. Министерство любезно ответило: «Все происшедшее есть следствие полного невежества и непонимания сотрудников газет и враждующих групп русских эмигрантов в Харбине. Имея такие донесения на руках, мы счастливы уверить Вас, что подобные инциденты не повторятся».

Это походило на обычную дипломатическую отписку, что и подтвердилось, когда Рерих попытался издать в Харбине книгу «Священный дозор» со статьями патриотического содержания и материалами о пакте. В нее вошли некоторые последние выступления художника, в том числе обращение к парижским «утвержденцам» и только что написанный некролог «Светлой памяти короля Александра». Как известно, югославский король Александр был убит в 1934 году фашистскими агентами, после чего реакционные элементы Югославии пошли на открытое сближение с гитлеровской Германией, чему ранее Александр противился. Выступить в это время с похвальной статьей в его память значило объявить себя врагом фашизма и прогитлеровских тенденций, которые на Дальнем Востоке автоматически переходили в про-японские антисоветские тенденции.

Когда книга «Священный дозор» была уже отпечатана, японская цензура арестовала весь ее тираж. Позже, в 1936 году, Рерих писал из Индии в Европу, что по сведениям из Харбина книга числится в списке запрещенных в Маньчжурии изданий. Не прошло и полугода, как Николай Константинович узнал, что одна книготорговая фирма умудрилась какую-то часть тиража перебросить в Париж, где это издание и поступило в продажу.

В ноябре 1934 года Рерих покинул Харбин, но растревоженное осиное гнездо так и не смогло успокоиться. С тех пор следы наиболее злонамеренных выдумок и фальшивых публикаций о Рерихе неизменно приводили к харбинским белоэмигрантам. Их писаки особенно изощрялись в воплях о «масонстве» Рериха, об его измене «отечественной вере» и переходе в буддизм. Елена Ивановна Рерих была объявлена руководительницей теософского центра в Адьяре, поставившего себе целью низвергнуть и истребить «истинное христианство», хотя, к слову сказать, Елена Ивановна в Адьяре даже не бывала.

Патриотизм Рериха и его просоветские настроения очень враждебно воспринимались заправилами русской эмиграции. Многочисленные общества имени Рериха занимали по отношению к Советскому Союзу дружеские позиции, и молодое поколение эмиграции симпатизировало их деятельности. Сам Николай Константинович предупреждал ближайших сотрудников, что позитивное отношение к Советскому Союзу — непременное условие для его личной поддержки группировок.

В продолжение тридцатых годов можно было видеть, как Рерих прекращал всякие сношения даже с многолетними сторонниками своей деятельности, если убеждался в их неисправимом антисоветизме или сочувствии фашистским режимам. Так, например, круто изменилось отношение к Свену Гедину, распался, казалось бы, прочный союз между Рерихом и проживавшим в США писателем-сибиряком Г. Гребенщиковым, испортились отношения с критиком С. Маковским и некоторыми художниками-эмигрантами, сотрудничавшими в антисоветских изданиях типа парижской газеты «Возрождение».

Когда «Возрождение» в 1936 году прекратило свое существование, художник написал председателю Латвийского общества имени Рериха Р. Я. Рудзитису: «Вы, вероятно, уже слышали, что «Возрождение» в Париже уже закрыто, таким образом еще одно темное гнездо прекратилось. Вот именно такие газеты против нас бывали. Но ведь похвала от такого темного сборища хуже, чем их поношение». Через месяц Николай Константинович сообщает Рудзитису, что редактор «Возрождения» выдворен из Франции «по месту получения денежных средств», то есть в Германию.