Рерих. Подлинная история русского Индианы Джонса

Этот отчаянный крик был все-таки услышан Юрием Николаевичем. Но решился он ответить только после пятого письма: «Многоуважаемый Павел Константинович, Ваши письма от 28 сент., 18 окт. с. г. и открытку от 1-го см[1314] получил. Неожиданное для меня содержание Вашего письма от 28 сентября с. г., а также большая нагрузка по институту в связи с командировкой не позволили мне сразу же ответить на Ваше письмо. Обстоятельства Вашей жизни после Вашего отъезда не были мне известны, и я сожалею, что судьба Ваша сложилась столь трагично. Было несколько неожиданно узнать, что Вы были в Риме и решили посвятить себя этой деятельности. Ведь прежде, как мне помнится, Вы были скорее “восточником”. Я бы хотел Вам помочь, но это, видимо, потребует времени. Я постараюсь выяснить, насколько я могу быть Вам полезен в Вашем деле»[1315].

Неужели, получая пронзительные послания от Портнягина, Юрий Николаевич Рерих сохранял буддийскую невозмутимость? Или, может быть, академические заботы заслоняли для него подлинный смысл происходящего?

Судьбу жертв рериховской экспедиции могла бы решить государственная награда, которую Николай Константинович точно заслужил посмертно. В случае ее получения эти люди были бы выведены из состояния лишения в правах. А может быть, еще и получили бы хоть какую-то компенсацию.

Но ничего этого не произошло и никакой благодарности не последовало. Музей Рериха остается малой данью. Ну а то, что и прах Николая Константиновича и Елены Ивановны не погребен и находится в урнах, входящих в музейный фонд Российской Федерации, выходит за рамки любого понимания и продолжает оставаться совсем уже невероятным финалом их жизни, который не смогли бы предсказать даже весьма догадливые махатмы, посылавшие горстку священной земли такому же безмогильному вождю мирового пролетариата.

Даже и сейчас Николай Рерих продолжает оставаться узником Шамбалы. Над ним тяготеют пыльные тайны и мрачные, покрытые вековым мхом заветы давних властителей и временщиков СССР.

Письмо Н. Рериха В. Молотову. МВ АМР, PNKR-089. Л. 1. Публикуется впервые

Дополнение

Несмотря на то что история в целом рассказана, я решил написать еще две специальные главы, косвенно связанные с темами книги.

Глава 30. Незнайка в «стране богов»

1

Возможно, об этом и не следовало вести речь вообще, настолько маргинальными кажутся последюущие истории. Однако часть энтузиастов-шамбалистов пустилась в откровенные мистификации и создание «исторических» документов, которые способны ввести в заблуждение исследователей, направив их по ложному следу.

Так, в научной статье соавторов Л. В. Кураса и Н. Хишигта «Яков Блюмкин в Монголии», опубликованной в 2020 году в «Вестнике Томского государственного университета», сообщается: «…в сентябре 1925 г. в соответствии с распоряжением председателя ОГПУ Ф. Э. Дзержинского Я. Блюмкин был (назначен. – Примеч. ред.) руководителем экспедиции в Тибет, в Лхасу, задача которой состояла в уточнении географических маршрутов, поиске “города богов” с целью получения технологии ранее неизвестного оружия, а также революционной агитации и пропаганды»[1316].

История с поиском так называемого «города богов» взята соавторами из книг Алексея Комогорцева и Николая Непомнящего «Аненербе и высокие технологии Третьего рейха» (2014), а также из книги Леонида Ивашова «Опрокинутый мир» (2017).

Книга Комогорцева и Непомнящего – это своеобразная смесь разнородных материалов и слухов, курсировавших вокруг темы атомной бомбы и неких достижений нацистской науки. Книга же Ивашова, бывшего дежурного офицера приемной министра обороны СССР Устинова, написана в более сложном жанре – это некий теософско-политический трактат с элементами моральных увещеваний.

Оба эти произведения цитируют некие «документы», связанные с так называемой «страной богов» и миссией Якова Блюмкина.

Следующий же эпизод я опишу как непосредственный свидетель. Летом 2014 года, по просьбе моего коллеги в связи с подготовкой одного сценария я посетил организацию под названием «Благотворительный фонд Якова Блюмкина». Учредителем его является адвокат Анатолий Борисович Аронов, президент одной юридической компании. Его офис тогда находился в Москве на Селезневской улице.

Во время встречи с Ароновым мне представили петербургского писателя Юрия Гаврюченкова – в качестве человека, нашедшего подлинное архивное «дело Блюмкина». Про этого автора я был наслышан, знал, что он сидел в тюрьме «Кресты» в Петербурге и одним из следователей, ведших его дело, был другой писатель – Андрей Кивинов, автор сценария сериалов «Улица разбитых фонарей» и «Убойная сила».

Я помню, какое поначалу сильное впечатление на меня произвел документ Гаврюченкова. Сперва я почти что поверил в то, что там написано. Однако эмоции прошли, и я увидел, что фамилия следователя, якобы ведшего это дело, – Черток. А не Яков Агранов, как должно быть на самом деле.