Решая судьбу человека…

— Главного бухгалтера допроси сегодня же. А письмо направь на графическую экспертизу. Теперь дело за экспертом. Подтвердит он тождество почерков — тогда все в порядке.

…Отличался дом № 11 от других подобных домов высоким забором, калиткой с множеством запоров и наглухо закрытыми ставнями. Все здесь было скрыто от людей.

В этом доме следователю Минину предстояло произвести обыск.

На стук участкового уполномоченного долгое время никто не отзывался. Наконец послышались крадущиеся шаги и чей-то шепот. Кто-то торопливо стал отодвигать засовы. Калитка отворилась. Перед Мининым возник человек лет пятидесяти в очках и накинутой на плечи телогрейке. «Он», — подумал следователь и, оттеснив незнакомца, вместе с участковым уполномоченным и понятыми направился в дом. Вид комнат и самих хозяев поразил его. Две кровати, покрытые тряпьем, старый шкаф, два стола и несколько стульев — все убранство огромных пустующих комнат. Затхлый запах затруднял дыхание, к горлу подступала тошнота. Хотелось тотчас же покинуть этот дом и глотнуть чистого воздуха. В одной из комнат находились высокий худой старик с седой бороденкой и воспаленными глазами, одетый в грязный залатанный зипун, и старуха в белом платке с выбившимся из-под него клоком седых волос. Только небольшая комната, где проживал со своей женой сын хозяина дома, тоже убого убранная, имела относительно жилой вид.

Хозяину дома было предъявлено постановление на производство обыска. Старик, не возражая, уселся в углу и неотступно следил глазами за каждым движением следователя.

Минин сразу же обнаружил под матрацем книжку с бланками реестра, паспорт, трудовую книжку, пенсионное удостоверение и другие документы Ахметзянова Тауфика. Казалось бы, можно поставить точку, доказательства виновности отысканы. Но Минин знал: предстоит долгая работа. Следователь обязан произвести тщательный обыск, тем более, что хозяин дома, как это видно из материалов дела, занимается спекуляцией.

В сопровождении понятых и участкового уполномоченного Минин с отвращением перебрал тряпки на постелях, проверил каждый уголок в комнатах. К ветхой одежде старика было противно прикасаться.

Исследованы сарай и чердак дома. Ничего не обнаружено. Везде запустение, хаос и грязь. Начав составлять протокол, Минин спохватился — не осмотрел кухню. Послав туда участкового уполномоченного, подумал: «Время позднее, надо кончать…» Вскоре тот вернулся и сообщил:

— Кроме ведер с водой, стола и пустых ящиков ничего нет.

Понятые, подавляя зевоту, скучали и с нетерпением ждали конца этой процедуры. Между тем старик проявлял все большее беспокойство. Всем своим видом он как бы говорил: «Убирайтесь отсюда скорее» и злорадно улыбался. «С чего это он? — подумал Минин. — Не иначе, как чего-то боится. А чего?»

Усталости как не, бывало. Он вновь всматривался в старика и анализировал его поведение. Сверлящие глаза, ранее с немым ожиданием следившие за каждым движением, теперь были полны злобы.

— Кухню осмотрим еще раз вдвоем, — громко сказал Минин.

Он с понятыми направился туда. В углу сиротливо стоял массивный старый стол, заваленный кастрюлями, мисками и разной посудой. Но легкие вмятины на крашеном полу свидетельствовали о том, что стол почему-то часто отодвигался от стены.

— А ну-ка, передвинем мебель.

Стол отодвинули — и сразу же открылся вход в подвал. Оставив участкового уполномоченного у входа и засветив карманный фонарь, Минин с понятыми осторожно спустился по лестнице в подземелье и наткнулся на запертую дверь. Спертый воздух был невыносим. «Нужно срочно доложить Тимофееву, — подумал Минин. — А пока отобрать ключи и исследовать содержимое подвала».

Поднявшись наверх, Минин написал и отправил с шофером записку. Старик с безразличным видом сидел на кровати и что-то тихо бормотал, сын не выходил из своей комнаты.

Минин предложил:

— Гражданин Ахмеджанов, откройте подвал.

Старик посмотрел ненавидящим взглядом и промолвил:

— Сын знает. — И, закряхтев, бесцеремонно улегся на кровать лицом к стене, как бы подчеркивая презрение к присутствующим. Тауфик, не отвечая на вопросы Минина, повел его в подземелье, отыскал в корзине над дверью ключ, открыл двери в подвал и включил свет.

Всю свою жизнь Ахмеджанов Фазыл торговал. При царе имел магазины галантерейных товаров и посуды. Держал агентов, товар привозил из Нижнего Новгорода, Москвы, Варшавы и других городов России. Построил два дома. С установлением Советской власти он свернул торговлю и ушел в подполье.

Здесь не было того запустения, что наверху. Каменные стены большого подвала и деревянный потолок свидетельствовали, что все сделано прочно и надолго. Вдоль стен аккуратно стояли ящики, металлические бидоны и посуда. Чего только не было здесь… Целый магазин.

Сын старика, оправдываясь, сказал:

— Я не хозяин, все принадлежит отцу… — А старик, как призрак, стоял в дверях подвала и беззвучно плакал. Он прощался со всем, что накопил за долгие годы своей преступной деятельности.

Пораженный увиденным, понятой-рабочий с возмущением произнес: