Решающие победы Красной Армии над объединенными силами Антанты и внутренней контрреволюции

Коммунисты-агитаторы в беседах с населением прифронтовой полосы разоблачали эсеров и кулаков, поднявших весной 1919 года антисоветский мятеж в Поволжье, вскрывали подлую роль этих агентов Колчака. Коммунисты призывали крестьян поддержать мероприятия Советской власти, принять активное участие в разгроме колчаковщины, оказывали помощь беднякам и середнякам. Крестьянские секции политотделов участвовали в перевыборах сельских и волостных Советов, помогали искоренять засилие в них кулаков и эсеров.

Территория, где должно было развернуться контрнаступление Южной группы, была населена башкирами, татарами и другими национальностями. Правильная национальная политика имела большое значение для успеха предстоявших военных действий.

Центральный Комитет партии требовал от политорганов Восточного фронта повседневной работы в массах, направленной к сплочению трудящихся всех национальностей для успешной борьбы с врагом. В телеграмме Уфимскому губревкому в феврале 1919 года, подписанной В. И. Лениным, указывалось, что Советская власть полностью гарантирует башкирам национальную свободу. Уфимскому губревкому предлагалось согласиться на амнистию тех башкир, которые до этого действовали против Советской власти, при условии, что они вместе с башкирскими полками, перешедшими ранее на сторону Красной Армии, создадут единый фронт против Колчака и не допустят в свои ряды контрреволюционные элементы.

Реввоенсовет Южной группы предложил полит-органам и в частности мусульманским секциям политотделов усилить разъяснительную работу среди трудящихся башкир и тем самым добиться их более широкой помощи фронту.

Политотделы и местные партийные организации развернули работу среди солдат противника, насильно мобилизованных в белую армию, а также среди трудящихся казаков, обманутых офицерско-кулацкой верхушкой. По этому вопросу Центральный Комитет партии также дал специальные указания. 21 марта в телеграмме Уральскому областному партийному комитету, написанной по поручению ЦК И. В. Сталиным, о политике в отношении казачества говорилось следующее:

«Цека считает необходимым держать курс на разложение уральского казачества путем изоляции офицерско-кулацких элементов и привлечения бедных и средних слоев. Объявление казаков вне закона сплачивает их в единый лагерь, подрывает политику разложения, тормозит дело освобождения области. Цека предлагает Вам соответственно изменить политику по отношению к казакам»[156].

Политотделы дивизий систематически перебрасывали через линию фронта брошюры, листовки и газеты и распространяли их во вражеских войсках. В 5-й армии два раза в неделю выпускалась газета «Призыв» для колчаковских солдат. Небольшие газеты для солдат противника выпускали также политотделы дивизий. Эти газеты и листовки несли обманутым крестьянам и казакам правду о Советской власти и Красной Армии, разоблачали антинародный характер политики Колчака.

Целеустремленность и конкретность политической работы сыграли важную роль в повышении боеспособности войск Южной группы. Среди бойцов росло стремление скорее нанести решающий удар по врагу.

Подготовка контрнаступления проходила в исключительно сложных боевых условиях. Напряженность обстановки с каждым днем усиливалась. Удерживая инициативу в своих руках, противник, несмотря на растущее сопротивление советских войск, весеннюю распутицу и бездорожье, продолжал развивать наступление. Войска 5-й армии все еще не могли остановить его продвижение. 15 апреля был оставлен Бугуруслан. На отдельных участках фронта колчаковцам оставалось до Волги не более 70–80 километров. Угрожающее положение было и на южных участках. Оставшиеся в районе Уральска части 22-й дивизии к 24 апреля были вынуждены отойти непосредственно к Уральску. Превосходящие силы белоказаков охватили полукольцом и Оренбург, вплотную подойдя к городу.

Продолжали, хотя и с упорными боями, отходить к Глазову и Казани советские армии Северной группы.

Переброска некоторых частей, назначенных в ударную группу, задерживалась из-за слабой пропускной способности железных дорог, недостатка подвижного состава и плохих грунтовых дорог, размытых талыми водами. Особенно трудно было продвигать артиллерию. Станковые пулеметы и боеприпасы бойцы во многих частях несли на себе. Все это неимоверно усложняло подготовку контрнаступления, заставляло на ходу вносить изменения в перегруппировку войск.

16 апреля состоялось заседание Реввоенсовета Восточного фронта, на котором было подчеркнуто еще раз, что противник ни в коем случае не может быть допущен к Волге. Между тем главком И. И. Вацетис считал, что наступление можно начать лишь после сосредоточения всех резервов, на что требовалось не менее месяца. Такое промедление при неустойчивости фронта могло привести к дальнейшему отступлению советских войск и выходу противника к Волге.

Вспоминая впоследствии об этом периоде своей деятельности на Восточном фронте и об обстановке, в которой приходилось тогда работать штабу Южной группы в Самаре, М. В. Фрунзе говорил: