Решающие войны в истории

В 1815 году после возвращения Наполеона с острова Эльба, похоже, от количества войск опять кровь ударила ему в голову. (На этот раз он собрал весьма скромную армию, 120 тысяч, и с ней выступил против Веллингтона (100 тысяч) и Блюхера (120 тысяч), пытаясь разбить эти армии в отдельности. — Ред.) Тем не менее в присущем ему стиле он использовал как внезапность, так и подвижность, в результате чего едва не достиг цели. Если его сближение с армиями Блюхера и Веллингтона и имело место географически по прямой линии, то выбор момента привел к внезапности, а его направление удара пришлось по стыку вражеских армий. Но при Линьи (16 июня 1815 г.) Ней не сумел сыграть маневренную роль, ему предназначенную — тактически непрямое воздействие, — и, таким образом, пруссаки избежали полного разгрома (Ней сдерживал у Катр-Бра Веллингтона. В это время главные силы Наполеона (68–72 тысячи) сражались с Блюхером (свыше 90 тысяч), одержав победу. Пруссаки потеряли около 20 тысяч, французы около 11 тысяч. — Ред.). А когда Наполеон набросился на Веллингтона у Ватерлоо (18 июня 1815 г.), его действия были совершенно прямыми, что повлекло за собой потери как во времени, так и в людях, а это лишь усугубило еще большую проблему, вызванную провалом Груши (33 тысячи) в его попытках отвлечь Блюхера и удержать его вдали от поля битвы. Так что появление Блюхера, хоть он и просто подошел к флангу Наполеона, своей неожиданностью стало непрямым действием и как таковое — решающим в войне против Наполеона. (Блюхер не «просто подошел», а своими корпусами сначала связал правый фланг (10 тысяч) армии Наполеона (72 тысячи), атаковавшей Веллингтона (68 тысяч), а к вечеру, когда общая численность союзников достигла 130 тысяч, они перешли в наступление против вдвое меньшего числа французов и одержали победу. Французы потеряли 32 тысячи и всю артиллерию, союзники 23 тысячи. 22 июня Наполеон вторично отрекся от престола, был сослан на остров Эльба, где его отравили (постепенно) мышьяком. — Ред.)

Глава 8 1854–1914 Годы

Когда Всемирная выставка 1851 года возвестила о новой эре воинственных устремлений, первая война из этой новой серии не привела к решающим результатам ни на поле сражения, ни в области политики. И тем не`11 менее из убожества и тупости Крымской войны мы можем, по крайней мере, извлечь негативные уроки, и главный среди них — бесплодность прямого воздействия. Когда генералы надевали шоры, было в порядке вещей, чтобы адъютанты бросали легкую бригаду прямо под русские пушки. В британской армии прямолинейность, которая царила повсюду, была настолько предельно педантичной и непреклонно официальной, что приводила в замешательство французского командира Канробера до тех пор, пока несколько лет спустя он не побывал на придворном балу. И тут его осенило, и он воскликнул: «Да ведь британцы воюют так, как Виктория танцует!» Но русские, к счастью, были настолько пропитаны этим инстинктом прямоты, что, когда они все же попытались применить маневр, полк, прошагав весь день, в конце концов, очутился опять лицом к Севастополю, как и прошедшим утром.