Решающие войны в истории

Шермановская экономия сил с помощью маневра более примечательна, потому что в сравнении с Грантом в Вирджинии он был особенно привязан к одной железнодорожной линии, по которой осуществлялось снабжение его войск. И все же вместо того, чтобы готовить своих солдат к прямой атаке, он временно даже оторвался от этой дороги. Только однажды за все эти недели маневров он позволил фронтальную атаку у Кенесо (24 ноября 1863 г.), и так же примечательно, что он уберег свои войска от тягот дальнейшего обходного маневра по затопленным дождем дорогам, как и то, что он получил отпор — причем не понеся больших потерь, так как наступление сразу же было остановлено, как только противник оказал сопротивление. Это в самом деле был единственный случай на всем 210-километровом переходе через гористую и испещренную реками местность, когда Шерман позволил своим войскам ввязаться в наступательный бой. Воистину он маневрировал настолько искусно, раз за разом заманивая конфедератов в бесполезные атаки. Таким образом, втянуть оппонента, действуя в стратегической обороне, в череду дорогостоящих тактических атак — это был триумф стратегического мастерства, не имевшего аналогов в истории. И все это еще больше заслуживает похвалы, учитывая, как Шерман был привязан к единственной линии коммуникаций. Даже с точки зрения самого узкого военного критерия, игнорируя его огромный моральный и экономический эффект, это было огромное достижение, ибо Шерман заставил противника понести больше потерь, чем понес сам, не просто относительно, но и в количественном выражении — весьма впечатляющее сравнение с Грантом в Вирджинии. Захватив Атланту, Шерман взял на себя даже еще больший, чем ранее, риск, и за это ему серьезно досталось от военных комментаторов. Он был убежден, что если бы смог пройти маршем через Джорджию, «житницу Юга», и разрушил ее железнодорожную систему, а потом через обе Каролины, моральное воздействие от этого вторжения в сердце Юга и прекращение поставок на Север на Ричмонд повлекли бы за собой прекращение сопротивления конфедератов. В итоге, не обращая внимания на армию Гуда, которую он заставил покинуть Атланту, Шерман начал свой знаменитый «поход к морю» через Джорджию, питаясь за счет местных ресурсов и уничтожая железные дороги. 15 ноября 1864 года он оставил Атланту; 10 декабря он подошел к окраине Саванны и там восстановил свои коммуникации с Севером, на этот раз морем, а также лишил Юг его главных оставшихся портов. Далее он двинулся на север через Северную и Южную Каролину в тыл войскам Ли. И только спустя три месяца, то есть в начале апреля, Грант возобновил свое наступление. Оно имело огромный успех, и за сдачей Ричмонда в течение недели последовала капитуляция армии Ли. Внешне это выглядело как триумфальное подтверждение прямой стратегии Гранта, цель которой состояла в непосредственном разгроме войск противника. Но при серьезном размышлении мы поймем, что первостепенное значение имеет фактор времени. Крушение сопротивления Конфедерации произошло из-за «пустоты в желудке», которая влила на боевой дух. Непрямое действие на вражеский экономический и моральный тыл оказалось столь же решающим в конечной фазе, каким оно было и от первых побед северян на Западе. Эта истина доходит до каждого, кто возьмется за тщательное и всестороннее исследование войны. Ее оценил более двадцати лет назад нынешний официальный историк Первой мировой войны генерал Эдмондс, чей вердикт гласил, что «военный гений великих лидеров» Конфедерации Ли и Джексона, несравненная боеспособность армии северной Вирджинии и близость расположения соперничающих столиц привлекали повышенное внимание к восточному театру военных действий. Но именно на Западе были нанесены решающие удары. Взятие Виксберга и Порт-Хадсона в июле 1863 года было воистину поворотной точкой войны, и именно операции армии Шермана на Западе фактически привели к уничтожению Конфедерации у здания суда в Аппоматоксе — месте капитуляции Ли на Востоке.

Непропорционально большое внимание можно частично отнести на счет блеска битвы, гипнотизирующего обычного солдата — студента истории, и частично связать с очарованием, порожденным эпосом Гендерсона «Каменная стена Джексон» — возможно, более эпического, чем исторического по своему характеру. Его собственная военная ценность вряд ли уменьшилась, может быть, даже обогатилась через воплощение, вероятно, больше гендерсоновской концепции войны, чем материалов по анализу боевых действий Джексона. Но этой самой своей яркостью он сфокусировал внимание британских военных курсантов на кампаниях в Вирджинии и при этом пренебрег западными театрами военных действий, где происходили решающие операции. Как историк войны 1914–1918 годов, генерал Эдмондс мог бы оказать услугу будущим поколениям, если бы проанализировал результаты воздействия этого «непропорционально большого внимания», не просто одностороннего, но и ошибочного, на британскую военную мысль перед 1914 годом и британскую стратегию в последующие годы.