Решающие войны в истории

Итальянский театр военных действий. Осенью 1917 года Италия была ареной и объектом действий германского командования. И опять конфигурация границы давала ему целый ряд возможностей для географически непрямых действий, которых был лишен его оппонент. А последний и не проявлял склонности попробовать психологический непрямой подход. Итальянская пограничная провинция Венеция образовывала выступ, направленный в глубь австрийской территории, имея на северном фланге австрийские Тироль и Триент (Трентино), а на юге Адриатику. Вдоль границы с Адриатикой протягивалась полоса относительно невысокой местности вдоль реки Изонцо, но затем граница шла вдоль Юлийских и Карнийских Альп, описывая широкую дугу в северо-западном направлении, и далее дуга продолжалась на юго-запад до озера Гарда. Огромный размах альпийских массивов на севере и отсутствие каких-либо ценных объектов не прельщало Италию предпринять наступление в этом направлении. Таким образом, будучи ограничена в отношении наступательных возможностей на севере, Италия была вынуждена предпринять прямое наступление на Австрию в восточном направлении. Итальянский фронт неизбежно находился под потенциальной и вечной угрозой удара со стороны Триента в тыл. Но при столь ограниченном выборе Италия избрала этот путь. В течение двух с половиной лет она упорно продолжала попытки прямых действий, и к этому времени «одиннадцатое сражение» на Изонцо закончилось ничем, итальянские армии едва сдвинулись со своих стартовых позиций, а потери превысили 1 млн 100 тысяч человек, в то время как австро-венгры потеряли около 650 тысяч. В этот период Австро-Венгрия один раз переходила в наступление. Это случилось в 1916 году, когда Конрад Хетцендорф стремился заручиться поддержкой Фалькенхайна в попытке уничтожить Италию прорывом на юг из Триента (Трентино) в тыл итальянских армий, в то время занятых на Изонцо. Но Фалькенхайн, не веря в этот план и «решающие» удары, сосредоточенный на «мясорубке», работавшей под Верденом, уклонился от выделения даже минимума из девяти германских дивизий, которые Конрад просил для того, чтобы не трогать австрийские дивизии на Восточном фронте. Не получив этой помощи, Конрад решил попытаться в одиночку, сняв с Востока некоторые из своих лучших дивизий и тем самым ослабив этот фронт перед Брусиловским наступлением, не получив, однако, адекватных сил для реализации своего итальянского плана. Тем не менее это наступление было весьма близко к успеху.

Если нельзя сказать, что этого никто не ожидал, то была все-таки определенная внезапность, потому что итальянское командование не верило, что у Конрада найдутся силы и средства для широкомасштабного наступления. Это и было широкомасштабное наступление, но все-таки недостаточно крупное. Атака после начала принесла быстрый успех в первые дни, и, хотя Кадорна был умел и быстр в отводе резервов от Изонцо — помимо подготовки к эвакуации оттуда своих складов и тяжелой артиллерии, — все же это была гонка с равными шансами. Наступающие австрийские войска почти прорвались на низменность, но наступление утратило свою энергию из-за отсутствия резервов, и в результате Брусиловского наступления (австрийцы были вынуждены перебрасывать силы на русский фронт) оно заглохло.

Когда Людендорфу спустя 17 месяцев пришла идея нанесения совместного удара в Италии вследствие тяжелого положения в Австро-Венгрии, перспективы были уже менее благоприятными. Он мог потратить только свой тощий генеральский резерв из шести дивизий, а его союзник страдал (морально и материально) от истощения. И из-за отсутствия средств этот план был ограничен до более узкого и более прямого воздействия — удара по северо-восточному участку на рубеже реки Изонцо (здесь, в Словении, она называется Соча), в месте изгиба в Юлийских Альпах. Выбор такого сектора, однако, был сделан по принципу, новому для этого фронта, то есть по линии наименьшего тактического сопротивления. Вначале планом предусматривался только прорыв фронта в районе Капоретто (современный Кобарид в Словении) с последующим разгромом противника на рубеже реки Изонцо фланговым ударом, но потом план стал более амбициозным, но без добавления средств на его претворение в жизнь. Людендорфу в Капореттто, как и британцам той же самой осенью в Камбре, суждено было дать пример глубокой стратегической ошибки «отрезания ткани не по размеру, нужному для пошива пальто», а попросту — переоценив свои возможности. Людендорф ударился в другую крайность по сравнению с Фалькенхайном, который, собираясь шить пальто, всегда покупал слишком мало материала, а затем вынужден был прикупать еще, так что, в конце концов, пальто оказывалось испорченным, будучи сшитым из отдельных кусков, демонстрируя плохое качество шитья.