Решающий поединок

Турнир подходит к концу. Под трибунами, где разминаются атлеты, становится свободнее. Остались лишь те, кому можно рассчитывать на медаль. Болгарину не выиграть чемпионата. Это ясно всем. И, наверное, отчетливее других понимает это он сам. Уже на ковер вызвали полутяжеловесов для финальных схваток. За ними потянулись тренеры, массажисты.

Ахметову выходить в последней паре. Он кружит вокруг нашей небольшой группы, в центре которой разминается Медведь. Александр настраивается на свой решающий бой, ни на кого не глядит. Чувствуется, что внутри у него все клокочет от нетерпения. Раздражает его что-то, наверное, присутствие Ахметова. Тот рядом делает петли, — все ближе и ближе. Александр предпочитает встретить соперника лицом к лицу только на ковре.

Непонятное волнение передается и мне. Должно что-то произойти. Но что?!

Ахметов садится на груду матов. Баюкает плечо, унимая боль. Каково ему? Шансов на золотую медаль абсолютно никаких — опять второй. На сей раз в тени Медведя: ничьей тут и не пахнет. Пойдет слух, что проиграл не тяжу, а чуть ли не «мухачу», пришельцу из другой весомой категории.

Ахметов смотрит в нашу сторону. Смотрит-долго, не отрываясь; кряхтя, встает, переминается, опять садится, но снова поднимается и идет к нам. Останавливается напротив Александра близко-близко и что-то говорит, путая болгарские и русские слова. Саша, не прекращая наклонов, слушает Лютви. Улавливаю суть дела: «Ты сильнее», понимаешь, последняя моя схватка. Ничья делает тебя чемпионом… Понимаешь?!» Несмотря на дикость ситуации, в голосе Лютви нет просительных ноток. Кто бы мог подумать, что он окажется способен на подобные слова. Видно, с каким трудом он их выдавливает из себя. Если Ахметов действительно решил покинуть ковер, то уходить с проигрышем ему не хочется. Ситуация ясна, и все же я, невольный свидетель этого разговора, поражен: раньше его уговаривали не класть, теперь он сам оказался в этой незавидной роли. С его-то характером! И если Лютви решился на такое, значит, действительно бросает спорт. А ветерану, наверное, хотелось бы спеть свою «лебединую песню» по-молодому, в полный голос, красиво…

Александру кровь приливает к лицу. Он отводит глаза. Провалиться бы ему сквозь землю, убежать от необходимости сказать «да» или «нет». Ахметов ждет ответа. Саша отрицательно мотает головой, не в силах разжать рот, поворачивается спиной к Лютви. Болгарин уходит, грузно ступая. Мы молчим, стараясь не глядеть друг другу в глаза.

…Возвращается болгарин быстро. Он тянет за рукав кожаной куртки своего врача. Тот упирается, на ходу что-то шепчет Ахметову. Лютви не соглашается, усаживает его рядом с собой на маты. Доктор открывает чемоданчик с набором инструментов и лекарств, достает ампулу.

Сцена безмолвна. Тишину нарушает хруст стекла. Ежусь, холодок обдает спину: терпеть не могу звука крошащегося стекла. Врач просовывает жало шприца в ампулу, затем игла с новокаином мягко входит в мышцу болгарского «тяжа»: доктор обкалывает его плечо по кругу, и оно на наших глазах белеет. Полчаса онемевшее плечо будет нечувствительно к боли.

Процедура происходит открыто, на виду у всех. Демонстративность ее очевидна. Лютви одевается. Деревянно поднял вверх онемевшую руку. Врач надевает ему куртку сначала через нее, потом запутывает голову Ахметова, но тот здоровой рукой срывает куртку и набрасывает ее на голые плечи сверху. Сидит не разминаясь.

Медведь продолжает свое дело: пружинистые наклоны, приседания…

Борцов вызывает информатор. Один стоит в своем углу полный нетерпения. Другой медлит, ему некуда спешить.

Те, кто присутствовал при немой сцене, протискиваются вперед, они знают— быть грозе.

После свистка Лютви первым идет навстречу Медведю. Занимает центр помоста. Поворачивается чуть боком, выставив под острым углом навстречу атакам соперника неповрежденное плечо. Травмированное прячет. Уже само начало необычно. Ахметов похож не на боксера в глухой защите, а на хорошо окопавшегося пехотинца. Он ждет.

Медведь на первых порах сбит с толку, его наскоки сумбурны, а Ахметов не тратит ни грамма лишней силы.

Саше не выманить его с центра. Саша нервничает. Он никак не приведет в действие свой тактический механизм— сначала измотать соперника, обескуражить, а уж затем брать его на прием. Мальчишки так ловят карасей в крохотных болотах: взбаламутят ил и в этой черной грязи чуть ли не руками хватают всплывших рыбок.

Медведь «швунгует», дергает, взвинчивает темп в расчете на то, что судьи дадут Лютви предупреждение за пассивность. Вот Медведь снова бросается в атаку, болгарин рухнул на колени, но лишь затем, чтобы, не думая о боли, вцепиться в ногу соперника. Захватывает ее. Ему бы остановиться, а он, пробив защиту Медведя, уже пытается соединить руки на спине у противника. Пальцы его вот-вот сомкнуться. Но край ковра, спасительный и желанный для терпящего бедствие Александра, — вот он, рядом.