Решала

Проснулся я часов в десять от звонких голосов. Это мальцы, пришедшие на рыбалку, перекликались между собой: поймал? не поймал? Я собрался, поел, прибрался и, прихватив трость, направился от берега речки к полевой дороге.

Одет я был прилично: серые брюки, белая рубашка, широкий кожаный ремень, лёгкая синяя куртка, тюбетейка на голове. За спиной рюкзак, в руке трость, на ногах хорошо начищенные туфли. Трость мне давно не нужна, так, для эпатажа взял. Следы операционных шрамов на ноге есть, я уже месяц как с ними работаю, всё в порядке.

Теперь расскажу, как я решил вопрос с письмами. Чтобы не вызывать лишних вопросов и не тревожить понапрасну родных, я просто нанял одну старушку, жившую на окраине Москвы, и она раз в две недели отправляла от меня письма. Стопку писем я подготовил заранее, старушке заплатил и ещё выдал деньги для оплаты почтовых расходов.

В коротких письмах я сообщал, что у меня всё в порядке, прохожу исследования, потом писал о состоявшейся операции, затем о реабилитации. В последних письмах с восторгом сообщал, что начал ходить. Кстати, по моим подсчётам, она ещё три письма должна отправить, но я её адрес знал, вот и отправил ей из Баку телеграмму, чтобы письма больше не отправляла. Дал отбой.

Навстречу мне к станции шла машина. Это наша, колхозная, сорок пятого года выпуска. За четыре года её разбили, но бегает ещё ходко.

Я с улыбкой помахал шофёру рукой. Водитель остановился, вышел из кабины и, осмотрев меня, спросил:

– Так что, вылечили?

– Вылечили, – улыбнулся я и станцевал, покрутив трость в руке.

– Молодцы!

– Да, только на два года от физических нагрузок освободили, справку выдали, а так нормально. Какие новости? А то письма в одну сторону, всё же военная часть, секретная, запрещено было адрес сообщать.

– Да как сказать?.. – почесал затылок водитель.

– Председатель ещё коптит небо?

– Такое не тонет, – хмыкнул водила. – Ещё больше гайки закрутил. Вон, даже левачить не дают. Хотя знаешь, приезжали к вам из милиции, чуть ли не из столицы были.

– А что им было надо? – уточнил я, судорожно вспоминая, где мог наследить. В том, что приезжали по мою душу, я был уверен на сто процентов.

– Запретили говорить, а участковому велели надзирать. Он у нас новый, перед Новым годом на службу прибыл. Старшина Евдокимов.

– Из курских, что ли?

– Ага, тракториста знаешь? Кузьмина? Вот, троюродный брат его.

– Местный, значит.

– Ага. Они с председателем вась-вась. С прошлым-то участковым председатель не сработался, вот и сумел его заменить.

– Ладно, говорить запретили, но слухи же ходят?

– Ох уж эти слухи. Ходят. Про тебя спрашивали. Долго. Изучали в доме, как ты там всё сделал, потом уехали.

Я прекрасно понимал, что их могло заинтересовать. Ну скучно мне было, вот я и модернизовал дом. Электричество есть, и пусть часто отключают (обычное дело), но когда есть, жители дома пользуются новинками. Только в нашем доме был тёплый клозет с унитазом. Скворечник у огорода тоже имелся, но им один я пользовался.

Причём клозет действительно тёплый: на стене висели два масляных радиатора, которые работали от электричества, и в холодное время мы их включали. На кухне были раковина с краном и самодельный бойлер, нагревающий воду. Вода поступала из колодца: в доме я насос поставил, к дому прорыл траншеи для труб, слив сделал в отхожую яму. Много разных технических новинок в доме, и летний душ имеется, а вот бани нет, к соседям ходим. В планах баня была, но не успел. Сейчас и до неё руки дойдут.

– Давно были? – уточнил я.

– Недели две назад. Два дня прожили и уехали.

Мы ещё немного пообщались. Я задрал штанину, показав «свежие» шрамы, а после расстался с водителем и поспешил к дому. По пути начал собираться народ, меня узнали. Вскоре прибежала и Марфа Андреевна, которая теперь работала дояркой в коровниках, обняла меня крепко, чуть кости не захрустели.

Дома я раздал подарки – часы наручные всем, даже Кнопке. Рассказал, как и что было, ну и шрамы показал. Решили устроить гулянку, а пока столы накрывали и всё готовили, Марфа Андреевна рассказала мне о приезде следователей из Москвы. Причём причина их интереса так и осталась неизвестна ей. Следователи изучили всё и, забрав те письма, что отправляла старушка, уехали. Старушку они точно найдут, адрес индекса почты есть, её наверняка там знают. Попадос.

Да и пошли они. Что они мне инкриминируют, подделку писем? Ну-ну. Самое важное – выяснить причину приезда. Это не авария, тогда из Киева должны были бы приехать. Значит, убийство вора, этого Леммана. Хм, неужели тот мужик в плаще, с которым я в подъезде столкнулся, опознал меня? Может быть. Ладно, будем отталкиваться от этого. Если что, я в подъезд пописать заходил, и пусть докажут обратное.

А тут я узнал, что следователи забрали черновики моих песен. Блин, могут ведь с Лемманом связать: там были и те песни, которые он присвоил. Да отбрешусь. А если даже и нет, что они мне сделают? Мне одиннадцать лет, я неподсуден.