Решительная принцесса

Лавиния величественно улыбнулась им со своего места у парты. Она сидела на стуле, изящно скрестив лодыжки, и выражение лица у неё было сочувственное, ласковое, как у взрослой дамы, которой приходится иметь дело с глупыми детьми.

– Что-то не так, Лотти? – вежливо спросила она. – Выглядишь нездоровой. Возможно, стоит поговорить с мисс Амелией, попросить, чтобы тебя уложили в постель?

Лотти улыбнулась в ответ:

– И правда, у меня слегка болит голова, а от твоего ожерелья становится только хуже. Слишком уж оно блестит. Всё-таки бижутерия очень яркая, согласись?

Лавиния ахнула:

– Это настоящие бриллианты! Папа подарил мне их перед тем, как меня должны были представить ко двору. Они не поддельные! – возмущённо заявила она, но быстро взяла себя в руки и снова натянула на лицо улыбку. – Разумеется, маленькие девочки вроде тебя не разбираются в драгоценностях и не видят разницы.

Лавиния развернулась к Джесси и принялась рассказывать о платье, в котором её представляли ко двору, о шлейфе в одиннадцать футов[3] и разных комплиментах в её адрес, но со скул девушки всё ещё не сходили красные пятна, и было видно, что она до сих пор сердится.

– Вряд ли всё прошло так замечательно, если ей потребовалось вернуться в пансион и похвастаться перед всеми, – пробормотала Эрменгарда. – Где же толпа новых модных подруг успешной дебютантки?

Лотти одобрительно ей улыбнулась:

– Молодец Эрми! Как удачно ты её поддела! Жаль только, что она этого не слышала.

Эрменгарда поёжилась:

– Ты же знаешь: когда она со мной разговаривает, я совершенно теряюсь. Вот Сара всегда умела поставить Лавинию на место. Мне это в ней особенно нравилось.

Лотти задумчиво посмотрела на Лавинию, которая вертела головой, демонстрируя нелепые перья на своей шляпе:

– Да, только Сара делала это изящно, как настоящая леди. Она старалась вести себя как принцесса и не смела в открытую грубить Лавинии, потому что принцесса должна быть вежливой. А вот я не хочу быть принцессой! Наверное, ужасно скучно общаться только с занудными глупыми принцами! Нет, я буду грубой и неотёсанной, раз Лавинию это раздражает. – Лотти хихикнула. – Она ведь расстроилась из-за моих слов про ожерелье. Как думаешь, оно настоящее?

Эрменгарда незаметно взглянула на Лавинию:

– Думаю, да. У неё очень богатые родители. Ты была ещё совсем маленькой и вряд ли помнишь, что до того, как появилась Сара, самые роскошные наряды во всём пансионе носила Лавиния. Мне кажется, как раз поэтому она Сару и возненавидела. Ей нравилось быть в центре внимания, а все так восхищались Сарой, что на Лавинию больше никто не смотрел.

– Наверное, ты права. Но даже если бриллианты настоящие – разве уместно надевать их в пансион? Это же не Букингемский дворец, в конце концов! И для мехов в июне слишком жарко – зачем ей горжетка? Честное слово, она нарядилась во всё самое лучше, чтобы принизить нас, – сказала Лотти и оглянулась на площадь за окном. Сидеть в тесной душной комнате в хорошую погоду было нестерпимо тяжело. – И у неё получилось, – совсем шёпотом добавила она. – Я чувствую себя ужасно маленькой, Эрми. Мне здесь плохо. Я становлюсь противной.

– Ты такая только с Лавинией и Джесси, – твёрдо произнесла Эрменгарда. – Со мной ты обращаешься хорошо, а ко мне мало кто относится по-доброму. Не обращай внимания на Лавинию. Она всегда была чудовищем и с возрастом ни капли не изменилась.

– Была бы она не такая высокая…

– Ты тоже вырастешь.

– Но для старших девочек я всё ещё «малышка Лотти», – возразила Лотти, прижимаясь носом к стеклу. – Даже вы с Сарой иногда на меня так смотрите. Хотя теперь в пансионе много девочек младше меня – Дэйзи, Виктория, Мег. Я не виновата, что мне мало лет и у меня кудри.

Эрменгарда улыбнулась подруге:

– Думаю, в детстве Лавиния была очень похожа на тебя. У неё тоже голубые глаза и светлые кудри.

– Фу! – воскликнула Лотти и передёрнулась.

– О боже, Лотти! Я только подошла сказать тебе до свидания, но вижу, твои манеры до сих пор оставляют желать лучшего. Разве воспитанные леди издают такие звуки? – Лавиния поправила горжетку на плечах и ухмыльнулась девочкам, сидящим перед ней на подоконнике.

– Откуда тебе знать, как поступают воспитанные леди? – огрызнулась Лотти. – Ты не стала вдруг мудрее оттого, что закончила учиться. Настоящая леди не стала бы приходить сюда вся в бриллиантах, чтобы похвастать перед нами своим нарядом! – Тут она широко улыбнулась, так, что на щеках появились ямочки, и пропела, сверкая глазами: – Почему бы тебе не пойти к мистеру Кэррисфорду и не показать алмазы Саре? Наверняка ей они понравятся, и она в ответ покажет тебе свои![4]

Эрменгарда прижала ладонь к губам, но ей всё равно не удалось сдержать смех. Лотти понимала, что сейчас и правда невозможно не рассмеяться. Она сама сияла от гордости за свою колкость, несмотря на то что у Лавинии покраснела даже шея, а в глазах заплясал недобрый огонёк.

– Не смей! – вскрикнула Эрменгарда, отталкивая руку Лавинии, когда та потянулась к ушам Лотти.