Республика Дракон

Перед глазами Рин промелькнуло несколько месяцев. Теперь она увидела Триумвират уже взрослыми, стоящими над телом Тсевери – всего лишь одной девочки, и выбор казался ясным и очевидным. Что значит одна жизнь по сравнению со страданиями миллионов? Двадцать жизней? Кетрейды так малочисленны.

Какая разница?

– Мы не хотели убивать Тсевери, – прошептала Дацзы. – Она спасла нас. Мы убедили кетрейдов нас принять. А Цзян ее любил.

– Тогда почему…

– Потому что нам пришлось. Потому что нашим союзникам нужна была та земля, а Сорган Шира отказалась, нам пришлось добиться своего силой. У нас был только один шанс объединить наместников, и мы не могли его упустить.

– Но потом вы его упустили! – воскликнула Рин. – Продали Никан мугенцам!

– Если рука гниет, разве ты не отрежешь ее, чтобы спасти тело? Провинции бунтовали. Процветала коррупция. Распространились болезни. Я всем пожертвовала бы ради объединения. Я знала, что мы недостаточно сильны, чтобы защитить всю страну. И потому я выбрала часть. Ты сама знаешь, как выбраковывают лишних, ты ведь командуешь цыке. И знаешь, как порой велят поступать правила.

– И ты нас продала.

– Я сделала это ради них, – тихо произнесла Дацзы. – Ради империи, которую оставил мне Рига. Ты не понимаешь, что стояло на кону, потому что не ведаешь подлинного страха. Не знаешь, насколько все могло быть хуже.

Голос Дацзы надломился.

И Рин во второй раз увидела, как треснул прекрасный фасад, тщательно созданный образ, в котором Дацзы представала миру в последние десятилетия. Эта женщина была не Гадюкой, не интриганкой-правительницей, которую Рин ненавидела и боялась.

Эта женщина была напугана. Но она боялась не Рин.

– Мне жаль, что пришлось причинить тебе боль, – прошептала Дацзы. – Жаль, что пришлось причинить боль Алтану. Я предпочла бы этого не делать. Но я разработала план, как помочь моему народу, а вы стояли на пути. Ты не знала своего подлинного врага. И не стала бы слушать.

Рин страшно разозлилась, потому что не могла больше ненавидеть Дацзы. И с кем теперь сражаться? На чью сторону встать? Рин больше не верила в республику Вайшры и уж точно не доверяла гесперианцам, но не понимала, чего хочет от нее Дацзы.

– Можешь меня убить, – сказала императрица. – У тебя это получится. Конечно, я буду сопротивляться, но ты наверняка победишь. Я бы на твоем месте меня убила.

– Заткнись, – рявкнула Рин.

Ей хотелось сжать ладони и задушить Дацзы. Но гнев отхлынул. У нее больше не было желания сражаться. Рин предпочла бы разозлиться, ведь в пылу слепой ярости все становилось проще, но гнев не приходил.

Дацзы вывернулась из ее хватки, и Рин не пыталась ее остановить.

Императрица все равно почитай что мертва. Ее лицо превратилось в гротескную маску, из вытекшего глаза струилась черная жидкость. Она покачнулась и схватилась за борт корабля.

Оставшийся глаз остановился на Рин.

– Что, по-твоему, произойдет, когда меня не будет? Даже на секунду не думай, будто ты можешь доверять Вайшре. Без меня ты ему не нужна. Вайшра не моргнув глазом отказывается от союзников, когда в них больше нет надобности, и если не веришь мне, когда я говорю, что ты следующая, то ты полная дура.

Рин знала, что Дацзы права.

Но не знала, куда это ее заведет.

Дацзы покачала головой и протянула руки – открыто и без всякой угрозы.

– Пойдем со мной.

Рин сделала один шажок вперед.

Над ее головой застонала древесина. Дацзы отпрянула. Рин слишком поздно подняла голову и увидела, как на нее обрушивается мачта.

Рин не могла даже закричать. Все силы уходили на дыхание. Воздух врывался в легкие резкими, болезненными толчками, как будто горло сжалось до диаметра булавки. Спина горела в чудовищной боли.

Дацзы опустилась перед ней на колени и похлопала по щеке.

– Я тебе нужна. Сейчас ты этого не осознаешь, но скоро поймешь. Я нужна тебе куда больше, чем они. Надеюсь, ты выживешь.

Она наклонилась так близко, что Рин ощутила на коже горячее дыхание. Дацзы взяла Рин за подбородок и заставила ее заглянуть в единственный уцелевший глаз императрицы. Рин уставилась в гипнотически пульсирующий черный зрачок внутри желтого кольца, в бездну, манящую к себе.

– Вот, на прощанье.

Рин увидела прекрасную девушку – видимо, Дацзы. Она лежала на земле голая, прижимая к груди одежду. По белым бедрам струилась кровь. Потом Рин увидела лежащего без сознания юного Ригу. И Цзяна рядом с ним – он кричал, пока какой-то человек пинал его по ребрам, снова и снова.

И тогда Рин осмелилась поднять взгляд. Мучителем был не мугенец.

Голубые глаза. Соломенные волосы. Солдат снова и снова заносил сапог для удара, и Рин слышала треск сломанных костей.

Она перескочила вперед на несколько минут. Солдат пропал, и дети с плачем жались вместе, вымазывая друг друга кровью и корчась от страха в тени другого солдата.

– Уходите отсюда, – сказал другой солдат на таком знакомом языке. Рин никогда не ожидала услышать на этом языке ни одного доброго слова. – Сейчас же.

И тогда Рин поняла.